«Лингвисты, пришедшие с холода». История структурной лингвистики в СССР
Компьютер впервые перевел с русского на английский в 1954 году. Всего на перфокартах, которые вводились в IBM 701, содержалось более 60 фраз. Например, предложение «Mi pyeryedayem mislyi posryedstvom ryechyi» машина перевела как «We transmit thoughts by means of speech». Джорджтаунский эксперимент прогремел на весь мир и положил начало внедрению кибернетических методов в СССР, а задачи, связанные в том числе с машинным переводом, потребовали развития структурной лингвистики. В книге «Лингвисты, пришедшие с холода» (издательство «Редакция Елены Шубиной») лингвистка Мария Бурас рассказывает об истории структурной лингвистики в СССР. Оргкомитет премии «Просветитель» включил ее в «длинный список» из 16 книг, среди которых будут выбраны финалисты и лауреаты премии. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным лингвистическим задачам, придуманным Андреем Анатольевичем Зализняком, и первой лингвистической олимпиаде 1965 года, идея которой принадлежала лингвисту Альфреду Журинскому.
Лингвистические задачи и Олимпиада по языковедению и математике
«Для лиц, незнакомых с баскским языком»
В 1963 году в сборнике «Исследования по структурной типологии» вышла статья А.А. Зализняка «Лингвистические задачи». В предисловии к переизданию этой работы отдельной книжечкой Владимир Андреевич Успенский пишет о входящих в нее задачах так: «Они самодостаточны в том смысле, что не предполагают никаких лингвистических знаний и тем самым доступны для попытки решения любому желающему. Поскольку раньше подобных задач не было, то оказалось, что для них нет общепринятого названия. Термин лингвистические задачи, кажущийся ныне совершенно естественным, в то время далеко не всеми воспринимался таковым. Характерна реакция одной лингвистки, прослышавшей, что вышел сборник «Исследования по структурной типологии» со статьей «Лингвистические задачи». Принадлежа к кругу хороших знакомых автора статьи, она, с деликатно смягченным неодобрением, сказала кому-то из того же круга: «Это что же, выходит, Андрей решил уже выступить как академик Виноградов?» Академик Виктор Владимирович Виноградов, чье имя носит сейчас Институт русского языка Академии наук, пребывал на вершине лингвистического Олимпа того времени, и только ему и равным ему принадлежало неписанное право писать программные статьи о задачах лингвистики, а единственный смысл, который она смогла приписать странному и никогда не встречавшемуся словосочетанию лингвистические задачи, это задачи лингвистики. Таким образом, Зализняк открыл новый жанр самодостаточных лингвистических задач».
— Задачи начались просто с его курсов, — вспоминает Светлана Михайловна Толстая. — Еще никакого ОСиПЛа не было, был задачный семинар. Он придумал задачи, и на эти задачи довольно много народу ходило — такие вполне взрослые и серьезные люди, как, например, Арон Долгопольский, ну и просто студентов очень много было. Это сейчас все привыкли, уже столько всего опубликовано и рассказано об этом, а тогда это было невероятно. Он задавал какую-нибудь задачу, говорил: «Вот вам текст. На неизвестном языке. У вас задание — к следующему занятию переведите на русский». Притом оказалось, что действительно это возможно!
— Алик Журинский придумал, что могут быть олимпиады по лингвистике, — рассказывает Анна Поливанова. — Это авторское дело, совершенно фантастическое! Уже были опубликованы задачи Андрея Анатольевича. Но ведь «Лингвистические задачи» Зализняка — это тоже удивительное эпистемологическое событие, или эпистемологический объект. Простого человека лингвистические задачи ошеломляют.
«Я вспоминаю тот восторг, который охватил меня, когда полвека тому назад я познакомился с текстом еще в рукописи, — пишет В.А. Успенский. — Уже первая фраза первой задачи сражала наповал: «Для лиц, незнакомых с баскским языком»! А сама задача вызвала у меня оторопь формулировкой задания: выписывались, без переводов, двенадцать предложений на баскском языке, указывалось, что в одном из них допущена грамматическая ошибка, и требовалось эту ошибку найти и исправить*. Тут какая-то чушь, подумалось мне. Ведь может случиться, что в этом таинственном баскском языке именно так и положено сказать. Как же можно такое опровергнуть? С тем бо́льшим удивлением я обнаружил через некоторое время, что решил задачу: и ошибку нашел, и исправление предложил. Более того, оказалось, что почти все, кто брался за эту задачу, успешно ее решали».