Космическая техника: беседа Александра Грека с космонавтом Марком Серовым
27 июня в рамках проекта «Дни промдизайна в Сколково» состоялся дизайн-диалог«В невестомости». Главный редактор журнала «Популярная механика» Александр Грек стал модератором этой дискуссии и обсудил с Марком Серовым, космонавтом-испытателем РКК«Энергия» самые актуальные вопросы проектирования космической техники. Специально для тех, кто не смог присутствовать на мероприятии, публикуем полную расшифровку этой беседы.
Александр Грек: Дорогие друзья, нас немного, но мы все энтузиасты. Меня зовут Александр Грек, я главный редактор журнала "Популярная механика", я буду модерировать наш маленький междусобойчик. Собственно, наш главный спикер - Марк Серов, космонавт-испытатель, сейчас он работает в РКК "Энергия" и знает по нашей теме больше, наверное, чем любой сидящий в этом зале. Сегодня мы будем говорить о космическом дизайне.
На Западе считается, что космический дизайн ведет свой отсчет с 1968 года, когда американские дизайнеры вмешались в архитектуру американской космической станции "Скайлэб", потребовали врезать обзорное окно, для того чтобы астронавтам было не так скучно работать на орбите. Но это произошло, считается, потому, что довольно долго были засекречены российские, советские проекты по космической тематике, и космическим дизайном у нас занимались, как минимум, на пять лет раньше. Есть такая легендарная женщина - Галина Балашова, которая здесь в прошлом году здесь выступала, которая является, наверное, первым в мире космическим дизайнером, хотя не любит, когда ее так называют. Она любит, чтобы ее называли космическим архитектором, потому что у нее именно архитектурное образование.
Откуда взялся именно космический дизайн? Это применение космической архитектуре в приложении к живым интерьерам. Это когда в 1963 году в ОКБ-1 Королева начали проектировать корабль "Союз", и там впервые появился жилой отсек. До этого все корабли представляли собой сферические капсулы в габаритах термоядерной боеголовки, в которые просто вот еле-еле запихивали ложементы для космонавтов. Я как-то посидел в одном таком ложементе, внутри спускаемого аппарата, на самом деле, довольно жутковатое впечатление, в общем-то, была клаустрофобия, достаточно сильная.
И вот как раз когда начали конструировать инженеры жилой отсек космического корабля "Союз", выяснилось, Сергей Павлович Королев когда посмотрел на это вот внутреннее помещение, он пришел в ужас, потому что везде были понатыканы приборы, и людям было очень трудно там работать. Вот когда тогда вспомнили, что у них в КБ работает Галина Балашова, она имеет профильное образование, и ее попросили, и она после этого стала разрабатывать. Она нарисовала довольно хорошие эскизы, они понравились Королеву, и после этого ее стали привлекать, если можно так говорить, к дизайну, к разработке интерьеров и космических кораблей, и космических станций, и "Салюты" она внутри делала, и станцию "Мир". В принципе, ее влияние видно и на МКС.
Она много что сделала впервые в мире. Например, она придумала, как внутри космических кораблей отделять верх и низ, потому что в невесомости очень трудно понять, где верх, где низ, а человеческая психология требует все-таки внутри себя определять, где потолок, а где пол. И это было решено посредством цветовой гаммы - более светлый условный потолок был, а условный пол был зеленого цвета. Не знаю, правда, как сейчас это происходит. Она придумала трансформируемую мебель. Она вписывала, я видел ее работы по советской так и не осуществленной лунной базе, которая называлась условно "Барминградом", где требовалось, например, вписывать жилые помещения в цилиндрические заготовки, из которых планировалось сделать этот город. Действительно, очень сложная работа, и можно сказать, что мы тут тоже были первыми.
Сегодня мы поговорим не о прошлом, а о настоящем и о будущем. И давайте послушаем для начала Марка, а после этого побеседуем и обсудим.
Марк Серов: Добрый день, уважаемые коллеги! Сначала, как всегда в любом техническом начинании, договариваются о терминах и определениях. Что такое дизайн, что такое художественное конструирование, что такое техническая эстетика, что такое интерьеры космических аппаратов.
Начнем с того, что новомодное слово "дизайн" с английского переводится как конструирование в целом, поэтому здесь иногда бывает путаница, когда говорят "дизайн", подразумевая техническую эстетику, а другие при этом слышат, что речь идет о конструировании космических аппаратов. Так вот, давайте договоримся, что мы не будем использовать слово "дизайн" всуе, а мы будем говорить о технической эстетике, о конструировании космических аппаратов, о проектировании, и будет отдельно говорить о художественном конструировании.
Что касается технической эстетики, мы ведь у себя в космической отрасли своих государственных стандартов так и не разработали, по большей части касающихся эргономики, эргономического обеспечения. Мы пользуемся очень хорошими стандартами, которые разработаны для военной техники, это так называемые ГОСТы РВ, которые так и называются "Эргономическое обеспечение". Там большая серия, они включают в себя все, начиная от терминов и определений и заканчивая профессиографией, в которой описывается вообще, кто такой оператор данного изделия и что он должен уметь. Так вот, в соответствии с этими гостами, любой технический проект любого изделия военной техники и космической техники должен содержать отдельные требования, ну, при выдаче технического задания, к эргономике и технической эстетике, это так и называется. В свою очередь, эти требования тоже сформулированы из каких-то ГОСТов, над которыми люди работали, у нас целый институт был - Всесоюзный институт технической эстетики, известный институт. Не знаю, жив ли он до сих пор, но по слухам вроде жив.
Так или иначе, в этом вопросе, в вопросах эргономики и эстетики какая-то есть стандартизация. Несмотря на то, что область все-таки творческая, все равно есть определенные правила и объективные требования, которые разработчики космической техники, в том числе, должны удовлетворять. Что касается технической эстетики, то, конечно, все сложнее, потому что о вкусах не спорят, на вкус и цвет товарищей нет, и здесь удовлетворить каким-то объективным требованиям чрезвычайно сложно, но, тем не менее, они тоже есть. Это касается выбора цветовых решений, маркировки, выбора шрифтов, и это тоже тестировано. Конечно, все это достаточно устарело, но, тем не менее, это есть.
Таким образом, подытоживая это все вышесказанное, технической эстетикой мы, как разработчики космической техники, обязаны заниматься, это требование технических заданий. Занимаемся мы этим или нет? В меру своих усилий. Вот здесь упоминали сегодня Галину Балашову, а ведь ее история показательна, история ее работы в космической технике. Когда-то ее взяли на работу у нас именно в качестве архитектора, потому что она по образованию действительно архитектор, и она занималась именно архитектурой.
И когда говорят, что про нее вспомнили, что у нас есть какой-то там архитектор, и давайте попробуем ей что-то поручить… Вот буквально в эти дни я перечитываю воспоминания Константина Петровича Феоктистова, это основной и главный проектант всех наших космических кораблей "Восток", "Восход", "Союз", и орбитальных станций, собственно говоря, через него это взаимодействие с Галиной Балашовой и шло. И он пишет таким образом в своих воспоминаниях. Он не вспоминает никаких фамилий, а он говорит: "У нас возникла идея как-то проработать интерьер с художественной точки зрения, и мы даже привлекали к этому самостийных художников-любителей". Вот так он об этом пишет.
И про то, что Александр упомянул, про цветовые решения, здесь на слайде вы видите эскиз Галины Балашовой - цветовой решение, что пол, потолок и стены разного цвета. И он тоже об этом пишет, что на тот момент это было модно для интерьера квартир. Не знаю, в 60-е годы не жил, может быть, и модно было, но, тем не менее, мода на интерьер действительно присутствует. Если говорить о сегодняшнем дне, вы увидите, что мы, следуя этой моде, от тех цветовых решений, которые предлагала в свое время Галина Балашова, постепенно отказываемся.
Вопрос из зала: Она рассказывала, что у нее, на самом деле, не было ставки, где были бы прописаны такие обязанности, а это она вечером на кухне…
Марк Серов: Конечно! Тем не менее, она пишет, что ее потом взяли на ставку в проектный отдел, Феоктистов, в частности, тоже ее начальником был, где она вместе с проектами уже занималась компоновкой космических аппаратов, и там, конечно, простор для ее творчества сузился, с одной стороны. А с другой стороны, проектанты, конструктора были склонны все-таки делать функциональное, но плохо покрашенное железо, и это нужно было как-то облагораживать, то есть это было движение с двух сторон.
Надо сказать, что в те времена у нас на фирме не было еще специализированного подразделения, которое занималось бы эргономикой. Лишь в 1964 году появился летно-испытательный отдел, который сейчас я возглавляю, и он появился, по большому счету, с целями другими - с целями обеспечения летных испытаний космических аппаратов и участия инженеров в этих летных испытаниях. То есть то, что раньше (нрзб) космонавты или инженеры-испытатели. И лишь значительно позже, в 70-80-х годах, у нас, когда подразделение разрослось и стало неким уже отделением, потом центром, появились люди, которые профессионально могли заниматься эргономикой, и в том числе, даже художественным конструированием. У нас были люди, которые серьезно этим владели, делали масштабные макеты, рисовали интерьеры, и они находились на ставке, они были именно как технические специалисты, как инженеры, там какие-то были ставки, но они занимались этим.
Другое дело, что не всегда то, что видят себе люди, которые профессионально занимаются художественным конструированием, можно реализовать в железе. Очень много ограничений в космической технике, которые касаются материалов, технологий. И по большому счету, космический корабль, орбитальная станция - это все-таки механизм, который даже нельзя сравнивать с аэробусом, который сейчас летает, где сейчас прекрасные интерьеры, в нем можно жить, это, скорее, можно сравнивать с машинным отделением судна какого-нибудь или с боевым самолетом, в котором самое главное - это функционал. Все, что касается человека, это уже во вторую очередь. По крайней мере, так было до тех пор, пока мы не начали проявлять энтузиазм, не начали тянуть одеяло на себя в плане эргономического обеспечения, начали думать об усилении технической эстетики.
На заре создания корабля "Союз", орбитальной станции, действительно, была Галина Балашова, она помогла (нрзб) те порывы инженеров сделать механизм еще хуже, чем он есть, и попробовать хотя бы человека проинтегрировать с точки зрения обеспечения его комфорта, визуального и деятельностного. Какое-то время это все, золотые времена космонавтики давно прошли, орбитальная станция "Мир" лежит на дне океана, МКС - это, по сути, "Мир-2", который остался у нас от Советского Союза, и мы его благополучно проинтегрировали в совместный международный проект, то есть там ничего нового, по большому счету, и нет. Периодически происходит отказ в модулях станции от одного или другого, выбирается та или иная цветовая гамма, исходя из того, что есть, грубо говоря, на складе, на заводе, какая эмаль, ну, на этом все и ограничивается.