У меня будет стадо бычков
Арине Смирновой не нравилось работать в рекламе – она очень хотела, чтобы результат ее труда можно было потрогать. Теперь Арина – фермер и снабжает людей свежими деревенскими продуктами.
Еда – это интересно
Детство и юность я провела в Бельгии, где работали родители, но каждое лето прилетала к своим бабушкам и дедушкам в деревню в Ярославской области, и русская деревня, свобода и простор меня покорили еще в детстве. Училась в Лозанне ресторанному бизнесу и там первый раз столкнулась с экофермой. Все продукты университетской столовой были из собственного хозяйства. Мне очень понравился этот подход, хотя я и успела заразиться сальмонеллезом от экокур. Вернулась в Россию, училась на маркетолога в Плехановской академии, работала сначала в одном рекламном агентстве, потом в другом – где и познакомилась с будущим мужем, Кирилл тогда был креативным директором.
В целом мне нравился процесс производства рекламы. Так как я человек аккуратный и исполнительный, я делала свою работу хорошо, но мне не хватало чувства гордости за свой продукт, хотелось потрогать результат своего труда. Поняла, что раз уж люблю готовить, мне нравится разбираться в продуктах, и образование в сфере ресторанного бизнеса не давало покоя - поэтому в 2005 году открыла ресторан быстрого питания. Я как обычно бежала впереди паровоза - такого в Москве еще не было: своя пекарня, кофе на вынос в стаканчиках. Проработали мы два года, и я понимаю, что если бы это случилось сейчас, было бы совсем по-другому. А тогда все удивлялись, когда видели хозяйку за стойкой. Было сложно закупать продукты – не было ассортимента для ресторатора, как сейчас, мы буквально в чемоданах возили продукты, упаковку. Потом решили открыть мясной ресторан (не получилось, случился рейдерский захват), забросили историю с нашей фабрикой бутербродов. Но опыт был полезный.
Романтика исчезла
Когда родилась дочка, я стала больше внимания обращать на то, что ест семья, думала, чем полезным кормить, искала, ездила куда-то, забивала каких-то уток. За банкой парного молока нужно было ехать 100 километров! Не было ничего, а хотелось, чтобы было. Я привозила свежие деревенские продукты сначала для себя, потом для друзей. Деревенское молоко же очень отличается от того, что продается в супермаркете, это совсем другой продукт. А еще жалко было деревенских жителей, которые сидели в деревне практически в нищете, за маленькие деньги тяжело трудились, искали, где продавать то, что вырастили. Мне стало интересно, и сначала я стала брокером по продаже молодняка мелкого рогатого скота, то есть связующим звеном между молочными фермами и потребителями. Страна же большая, и я, молодая горожанка, могда пользоваться Интернетом, который в деревнях был недоступен. Знакомилась с людьми, объездила все фермы, поняла, как все устроено, как люди живут, что тут хорошего, что плохого. Увидела, что земля пустует, а места много. Изучила, что выращивают и, главное, куда потом девают то, что выращивают. Посмотрела со стороны очень осторожно, а потом организовала ферму в деревне Даратники, куда приезжала маленькой и где мне так нравилось. Теперь я бы сделала иначе. Это все-таки 200 км от Москвы, нет никакой инфраструктуры, ни воды, ни канализации, ни газа. Да, есть электричество, генератор – зимой без него никак. Но нет, например, ветеринарной помощи, нет пунктов забоя. В деревне есть все для дачников, а для людей, которые хотят работать, ничего нет. Специалистов легче возить из города, продажи тоже в городе, расстояния – это долго, дорого и тяжело. То, что я могу создать для себя и своего маленького поголовья, я делаю.