Коллекция. Караван историйРепортаж
Георгий Жженов: "В те страшные дни я твердил себе девиз героев Джека Лондона: "Кто начал сомневаться в себе — тот погиб!"
Об актере рассказывает его дочь Марина Жженова
"Обычных актерских суеверий у отца не было. В фильме "Вся королевская рать" в роли сенатора Вилли Старка начал сниматься Павел Луспекаев, но умер. После этого режиссер обращался и к Олегу Ефремову, и к Юрию Любимову, и к Леониду Маркову — все они побоялись взять роль. А отец согласился, сказав: "Плохая примета? Я ничего не боюсь. Я в 38-м году последний раз испугался, с тех пор — как отрезало", — рассказывает дочь Георгия Степановича Марина Жженова.
Фамилия Жженовы — редкая. Получили мы ее благодаря одному предку, который по крестьянской традиции затопил баню прямо в русской печи, полез мыться и угорел! — рассказывает дочь актера Марина Жженова. — Моя бабушка, Мария Федоровна, деревенская девчонка, в 17 лет вышла замуж «в город» за деда, Степана Филипповича, — вдовца с пятью детьми. Он уже жил в Питере, служил в пекарне у земляка, мечтал выбиться в люди, стать крепким хозяином. Но в итоге судьба бабушке выпала совсем нелегкая... У них с дедом родилось еще шестеро детей (мой папа был третьим). И в результате получилось огромное семейство, которое надо было кормить, растить, обувать-одевать, которое заполоняло всю их квартиру на Васильевском острове. А тут революция... После недолгой поры НЭПа дед лишился своего дела, с горя стал выпивать. По воспоминаниям папы, он сделался сущим монстром — бил жену и домочадцев, распродавал все, что попадалось под руку... Но сыновья выросли. И однажды в пылу ссоры Жорка пригрозил Степану Филипповичу: «Не лезь к матери! Я предупредил тебя...» Папа вырос в довольно грубой среде, далекой от этикета. Но я думаю, что эта жесткая жизнь, в которой он должен был сызмала отвечать сам за себя, защищаться и делать выбор, и вылепила его сильный и вольный характер. Была, например, такая история: отец влюбился в школьную красавицу Люсю Лычеву. «Искупаешься в Неве, тогда буду с тобой дружить!» — заявила она поклоннику. Дело было ранней питерской весной. Влюбленный не задумываясь прыгнул в ледяную воду...
Первая роль Жженова была еще в немом кино!
Тем временем жизнь становилась все суровее. Нашу несчастную бабушку за то, что она, «частная собственница», чтобы прокормить ораву детей, торговала посудой на Андреевском рынке, раскулачили и выселили из города на 101-й километр. Чтобы многодетную семью не отправили вслед, они с дедом даже фиктивно развелись. На «километре» баба Маня собирала грибы и ягоды в лесу, приезжала тайком в Питер и кормила детей, а потом уезжала обратно...
Когда Жоре исполнилось 15 лет, он задумался, что делать дальше. Учеба в школе не грела. Увлекали футбол, кино, цирк. Там он увидел на арене ловких смелых людей — акробатов. И загорелся! Тем более что сам физически был очень хорошо развит: и в футболе во дворе — первый, и в уличной драке... Дожидаться окончания школы отец не стал — пошел в эстрадно-цирковой техникум... с документами старшего брата, Бориса. Впрочем, быстро выяснилось, что зовут его все-таки Георгий — по-цирковому выходило Жорж. Он даже сделал с товарищем каскадный номер «2-ЖОРЖ-2», и с тех пор сестры так и стали звать его Жоржем, а не Егором, как раньше. Отец вспоминал: «Года хватило, чтобы я понял, что цирк для меня — примитивное искусство. Я узнал, что наш самый прекрасный акробат, творящий чудеса на манеже, не может даже расписаться в ведомости за зарплату — неграмотный!»
И все же отцу было за что благодарить цирк. Ведь именно там его высмотрели киношники, искавшие актера на роль в фильме «Ошибка героя». Представьте, это было еще немое кино! Жженова пригласили на кинопробу, где предложили сыграть эпизод объяснения в любви с поцелуями. Парнишка краснел и бледнел, потому что амурного опыта еще не имел. А тут семь актрис подряд, с каждой из которых нужно целоваться, да еще и перед камерой! На просмотре материала герой-любовник так сам себе не понравился, что убежал из зала. Три дня даже дома не появлялся, а когда пришел, мать сказала: «Тебя куда-то там утвердили, приходили со студии...» Так он попал в кино. В этом же фильме дебютировал молодой Ефим Копелян. «Ошибка героя» стала лидером проката 1933 года.
После этого успеха Георгий поступил сразу на второй курс Ленинградского техникума сценических искусств, где как раз начинал преподавать Сергей Герасимов. Правда, в то же самое время пристрастие Жженова к мячу, которое не угасало со школьных лет, неожиданно принесло свои плоды: его пригласили в сборную профсоюзов Ленинграда по футболу. Некоторое время папа пытался играть и в мяч, и в театре, но Сергей Аполлинариевич потребовал сделать выбор: «Или ты артист, или футболист!»
Это был легендарный, самый первый курс Герасимова. Помимо Жженова оттуда вышел, например, Петр Алейников, вскоре прославившийся в фильмах «Трактористы», «Большая жизнь». У папы тоже все было замечательно. Он сыграл небольшую роль в «Чапаеве» (том самом знаменитом фильме с Бабочкиным), удачно прошел пробы в фильм Довженко «Щорс». Отца ждало блестящее будущее. Жизнь складывалась легко и гладко: Георгий даже успел жениться на своей однокурснице актрисе Евгении Голынчик. Но шел 1938 год... Отец вспоминал: «Мы были молодыми жизнерадостными дурачками, телятами, которых вели на убой, а они неслись в потоке всеобщего энтузиазма, «где так вольно дышит человек», не замечая до поры до времени ночных исчезновений друзей и соседей... Смотрели на мир через розовые очки». Да что говорить, он даже родному брату не поверил, которого забрали до него и который пытался предупредить младших об опасности!
А дело было так. В декабре 1934 года хоронили Кирова. На похороны в принудительном порядке сгоняли студентов. Старший брат отца Борис учился на МАТМЕХе Ленинградского государственного университета и тоже должен был идти туда. А идти ему было не в чем: даже зимой Борис бегал в легких ботинках. Он пытался объяснить комсоргу курса: «Если я пойду на похороны, обморожу ноги. Кирову это не поможет». Комсорг донес, после чего Бориса исключили из университета. Потом, правда, восстановили, но в 1936 году он получил повестку с вызовом в НКВД, откуда уже не вернулся... Перед отправкой Бориса по этапу было свидание с родственниками. И потом папа всю жизнь вспоминал со стыдом, как по-идиотски он себя там вел. Посоветовал брату «хорошо работать в лагере...» Тогда, мол, все наладится, простят... Борис ему сказал: «Пошел вон! Позови мать». Через нее же старший брат передал листочки, исписанные мелким почерком: там были советы, как вести себя на следствии арестованному. Папа порвал их и сжег. Он подумал, что брат просто сошел с ума. Листочки те припомнил, когда сам пошел по этапу...
«Не уедешь — посадим!»
Георгий Степанович вспоминал потом, что сделал ошибку, когда не поехал в ссылку в Казахстан, куда всю семью отправили после ареста Бориса. Папу вызвали куда следует и предупредили: «Не уедешь — посадим!» Но он все равно остался, потому что собирался сниматься в фильме «Комсомольск» у своего учителя. Герасимов выхлопотал ему разрешение на выезд, и они с киноэкспедицией отбыли на Дальний Восток. В поезде Жженов познакомился с американским дипломатом Файмонвиллом. Общая компания, шутки, смех, тосты, сигареты... А когда артисты вернулись, появился донос — на одного Жору. В этом доносе было сказано, что он завербован. И в ночь с 4 на 5 июля 1938 года папу арестовали. Он знал, кто написал донос. Но никогда публично не озвучивал фамилию. Насколько я знаю, этот артист приезжал потом в Ленинград, когда все уже было позади, и просил у моего отца прощения. Простил ли его папа? Не знаю. Думаю, что простить такое невозможно. Но детей его пожалел. Кому приятно узнать, что твой отец — предатель и стукач...