Глава Дагестана Сергей Меликов — Forbes: «Здесь всегда будут свои отношения»
Почему в Республику Дагестан не идут внешние инвесторы, а местный бизнес предпочитает работать в тени, насколько регион сегодня безопасен и чем отличается дагестанская история имама Шамиля от общепринятой версии, Сергей Меликов рассказал в интервью Forbes
Чисто внешне Дагестан — обычный регион России, но есть ощущение, что он сильно задержался в прошлом: процессы, прошедшие в стране после 1990-х, тут не завершены. Это верное наблюдение?
— Абсолютно. Когда с 1999 года в стране начался подъем, Дагестан продолжал вести борьбу с терроризмом. Вооруженное бандподполье присутствовало здесь примерно до 2015 года. Постоянно проводились контртеррористические мероприятия.
Безусловно, это ограничивало развитие. Поэтому к середине 2010-х годов Дагестан подошел с неким отставанием от других российских регионов. Если в иных субъектах задачи социально-экономического развития решены, то Дагестан к ним только приступил.
— Торговля и сфера услуг здесь напоминает 1990-е: привычных федеральных сетей не видно, зато все улицы в магазинах, кафе, на каждом шагу что-то пристроено. Активность высокая, но чек при покупке выдают не везде. Да и некоторые точки явно не зарегистрированы. Почему такая картина?
— Тень, в которой сегодня находится бизнес в Дагестане, во многом связана с инфраструктурными ограничениями. Подключение к электросетям, газу, воде. Дороги. И земля. Это как раз те вопросы, которыми годами никто не занимался. И простым выделением денег они не решаются. Чтобы начать ремонт изношенных сетей, нарастить мощность, необходимо разобраться с владельцами — три года назад были и бесхозные, и числящиеся в собственности одновременно у муниципальных и региональных структур. На момент начала моей работы в Дагестане в 2020 году «Газпрому» тут принадлежало лишь 12% газовой инфраструктуры, соответственно, 12% он и обслуживал. Большие ограничения связаны с водоснабжением, водоотведением, очистными сооружениями. По сути, еще три года назад в Дагестане вообще не было схемы водоснабжения. Не существовало и экономически обоснованных тарифов. Этими проблемами мы начали заниматься только в 2022 году.
Невозможно получить технические условия для своего проекта, начиная от торговой точки и заканчивая крупными промышленными или туристическими объектами. Ну какой может быть правильно выстроенный бизнес, если тебе даже свет на объекте никто не гарантирует?
— Когда эти проблемы будут решены?
— Мы разработали программу социально-экономического развития до 2030 года, она включает и создание основной инфраструктуры.
— Федеральные деньги на нее уже выделены?
— Они поступают в соответствии с графиком реализации отдельных проектов. Например, сейчас получаем деньги на строительство магистрального водовода Чиркей — Махачкала — Каспийск протяженностью 78 км. Полная его стоимость составляет около 10,5 млрд рублей. Водовод должен обеспечить чистой водой около 900 000 человек. Строительство начали в декабре 2023 года. Одобрено финансирование строительства и реконструкции очистных сооружений и основного городского коллектора в Махачкале и Каспийске, здесь пока стадия проектирования.
Очень важный проект, на который также выделены средства, — капитальный ремонт федеральной трассы Р-217 «Кавказ». Будут построены три пути в обход Хасавюрта, Махачкалы и Дербента. В значительной степени это улучшит транспортное обеспечение республики.
— Сколько именно денег необходимо на все эти программы?
— Будет неправильным называть сегодня точную сумму, потраченную к 2030 году. Чтобы сократить отставание от других регионов, нам многие проблемы приходится решать параллельно. При этом и планы, и суммы по мере продвижения корректируются. Иногда в меньшую сторону. Например, изначально тот же проект по капитальному ремонту основного коллектора и строительства очистных сооружений в Махачкале превышал 70 млрд рублей, а после поиска некоторых технических решений мы его бюджет сократили практически вдвое без потери в качестве.
— Какая отрасль сегодня дает самый большой вклад в ВРП республики?
— Агропром. Здесь у нас очень большой собственный потенциал, в том числе инвестиционный. Наши винодельческие и коньячные заводы вложили деньги в виноградарство — ввели в хозяйственный оборот новые земельные угодья. Реализуются масштабные проекты садов интенсивного садоводства: яблоки, орехи, косточковые и т. д. Опираясь на наш животноводческий потенциал, успешно развивается производство мясо-молочной продукции.