Подросток Лимонов. Продолжение
ВСССР Лимонов не был диссидентом, но был, безусловно, чужим для советской системы. Впрочем, не стал он своим и в Нью-Йорке, не сотворившем из него звезду андеграунда, и в Париже, наоборот, сделавшем его модным богемным писателем, но, кажется, только для того, чтобы тут же исторгнуть на поля войны в Боснию. Ровно также невозможно определить место Лимонова в современной русской литературе. Он кто? Писатель-шестидесятник? Нет. Представитель эмигрантской прозы 1970-х? Снова не точно. Может быть, звезда перестройки поздних 1980-х? Нет, не получается. Пожалуй, лучше всего о своем месте в истории сказал сам Лимонов:
«Где сейчас писатели-диссиденты? И вспомнить нечего, что написали. Да и позднесоветские писатели мусор да пыль безвкусная. А я есть. И стою себе один-одинешенек, и нет мне друга и брата».
Можно представить, что в тот момент, когда Лимонов писал эти строчки в своем Фейсбуке (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена), глаза его загорались тем самым огнем. Глаза вечного подростка, ставшего последним большим русским писателем.
Молодой андеграундный поэт Эдуард Лимонов приезжает в Москву из провинциального Харькова. Он ютится по съемным углам, зарабатывает шитьем брюк, общается с такими же непризнанными поэтами. Его Вергилий в богемной Москве – художник Брусиловский, который вводит его в общество, знакомит с нужными людьми и всячески ему покровительствует. Лимонов выделяется даже в этой среде, полной талантливых и ярких людей, и делает это с удовольствием. В то же время скитается с двумя машинками – пишущей и швейной – по чужим квартирам.
Лимонов и Москва. 1964–1974
Анатолий Брусиловский
Художник, писатель, фотограф
«Когда я впервые услышал стихи Лимонова – собственно, еще не Лимонова, а Эдика Савенко, – мне захотелось понять, в чем его феномен. Какова была тогда его поэзия? Неумелая, очень сдержанная – до смешного. Неумелые рифмы, неумелые ходы. И вместе с тем эти стихи задевали за живое. Что это – вирши мальчика с криминальным прошлым? В конце концов я сумел определить для себя место этих стихов на широкой шкале русской литературы: Лимонов занял нишу, которую до него никто не занимал, – нишу русской провинциальной поэзии. И вот тогда я начал относиться к творчеству Лимонова так, как оно того требовало, – как к действительно талантливым стихам. Они поражали меня удивительной зоркостью и сопоставлениями, которые могли прийти в голову только очень тонко чувствующему, талантливому человеку. Большинству слушателей, конечно, они казались чудовищными, просто какими-то детскими поделками, сооруженными без всякого умения. Но в этом и был шарм, в этом была их удивительная действенность!»
Елена Щапова
Модель, вторая жена Эдуарда Лимонова
«Лимонов прекрасно влился в атмосферу столичной богемы. Толя Брусиловский, сам родом из Харькова, хорошо знал Лимонова и знакомил других с его поэзией. Вагрич Бахчанян, который тоже приехал из Харькова и работал в «Литературной газете», также таскал Лимонова куда только мог. Но Лимонов и сам с удивительной легкостью знакомился и дружил с такими поэтами, как Алейников или Губанов. Впрочем, с последним не обходилось без драк. Конечно, ему было тяжело выживать, потому что денег не было совсем, но он был способным, сильным – и выжил».