Усмирение султана
Россия принуждает Турцию к конструктивному диалогу с помощью общих политических и экономических проектов. Способен ли импульсивный Эрдоган держать слово и есть ли в Турции силы, которые удержат президента от недальновидной политики?
Россия и Турция «сохранили статус-кво» в Сирии. Статус-кво означает, что все территории, освобожденные сирийской армией за два месяца, остаются под ее контролем. Это 1900 квадратных километров и более 250 населенных пунктов. Статус-кво означает, что Турции достается лишь огрызок Идлиба, без стратегических трасс М-4 и М-5, то есть без транзита, контрабанды, поборов, с усеченной «кормовой базой». Небольшой заповедник умеренных и неумеренных террористов, криминала и лагерей беженцев. Статус-кво означает, что погибшие в результате сирийско-турецкого конфликта своими жизнями оплатили спасение идлибских боевиков от полного разгрома и пропагандистский раж президента Эрдогана, играющего на свой рейтинг.
По итогу шестичасовых переговоров в Москве президенты Владимир Путин и Реджеп Эрдоган расписались в полном взаимопонимании относительно сирийского театра военных действий. С 6 марта заявлено перемирие. С фанатиками, не соблюдающими режим прекращения огня, борьба продолжится. Трасса М-5, «дорога жизни» между побережьем, Дамаском и Алеппо, остается под контролем сирийского правительства. Трассу М-4, уходящую в горную Латакию, будут совместно патрулировать российская военная полиция и турецкие военнослужащие. Турецкие обсервационные центры в тылу сирийцев будут выведены за ненадобностью. В целом это невероятные уступки Эрдогана, который еще несколько дней назад грозил полномасштабной войной и отмщением за убитых сограждан. Наверняка в договоренностях с Путиным есть и второе, секретное дно — так не раз было в прошлом. Но по факту стороны просто перезаключили сочинский договор образца 2017 года на новых, сирийских условиях.
Напомним, тот старый договор подразумевал, что Эрдоган обязуется проконтролировать замирение Идлиба, освободить проезд по М-5, размежевать лояльные войска и террористические, гарантировать прекращение огня. Сделка не была исполнена. В результате междоусобных войн криминальных и религиозных группировок протурецкие боевики частично потерпели поражение. Турецкое оружие оказалось в руках исламистов. Фронт с правительственными войсками регулярно прогревался, трасса М-5 контролировалась бандитами, а Эрдоган закрывал на это глаза и снова и снова просил Путина отсрочить исполнение сочинской сделки.
К концу 2019 года терпение России подошло к концу, и Москва перестала сдерживать войска Башара Асада, для верности усилив группировку ВКС и частоту их работы в Идлибе. Почему Владимир Путин решил истребовать исполнение договоренностей именно сейчас? Вероятно, просто сложились несколько факторов. Выдворили американцев (хотя те продолжают курсировать по северу Сирии вне всяких договоров и обязательств), дали курдам шанс решить свою судьбу — и те остались под Штатами и оккупационным турецким корпусом, дотянули «Южный поток». Чего ждать дальше? Расчленение Сирии — это явно не российский сценарий будущего, да и 30-километровая зона безопасности вдоль границ Турции, которую защищает Анкара, не может оставаться навечно. Россия воюет в Сирии уже пять лет, и эта кампания дорого обходится бюджету. Пора заканчивать.
Карта боевых действий в Сирии на 6.03.2020
Эрдоган остался один
Эрдоган ехал в Москву с очень слабыми козырями на руках, и такой исход переговоров для турецкой стороны был предсказуем. Действия Анкары последних двух недель довольно громко прозвучали в медийном пространстве. Ведь некоторые эксперты уже обсуждали ни много ни мало прямые военные столкновения между российскими и турецкими солдатами, а дальнейшая эскалация сирийско-турецкого конфликта считалась предрешенной. Но слова остались лишь словами.
В первую очередь Эрдогану было важно остановить стремительное наступление правительственных войск, которые сломали защиту передней линии фронта боевиков и быстро приближались к столице Идлиба. Турки в спешке ввели войска сразу в пекло сражений, и те, естественно, попали под огонь сирийцев. Эфир взорвали новости о десятках погибших турецких солдат, и Эрдоган собрал свою медийную жатву среди электората. Хотя большая часть населения военную операцию в Идлибе не поддерживает.
Некоторое время турки держали военную инициативу в своих руках. В очередной раз мы стали свидетелями обкатки новых тактических приемов на поле боя. В небо над Идлибом турки запустили беспилотники, в основном собственного производства — Bayraktar TB2. Ежедневно с десяток таких аппаратов висят в районе фронта, держатся в воздухе до 24 часов, ведут разведку и атакуют цели управляемыми боеприпасами. Это резко изменило ход всей операции. Сирийцы были вынуждены прятать солдат и боевую технику в зданиях, никакого открытого передвижения, проблемы с логистикой и подвозом боеприпасов. Список потерь, опубликованный Турцией, пестрит убойными цифрами, даже если делать скидку на преувеличения пропаганды. В результате поддержки беспилотников и огня турецкой артиллерии и танков боевики было вернули часть потерянных позиций. Впрочем, сирийцы спустя несколько дней приноровились сбивать летательные аппараты, адаптировались к новой обстановке и отбили атаки. А главное, сохранили за собой Серакиб, его окрестности и полный контроль за трассой М-5.
Надо, впрочем, учитывать, что сирийская война остается типичным гибридным конфликтом, а значит, прямая военная логика здесь не работает. Так, правительственные войска привыкли, что небо остается за российской и сирийской авиацией. И когда Турция заняла нижний небесный эшелон беспилотниками, это был неприятный сюрприз, который пришлось ликвидировать с помощью подвоза противовоздушных средств обороны. Поддержка турецких и натовских самолетов-разведчиков дальнего радиолокационного обнаружения и управления, которые мониторят любые передвижения на земле, остается естественным фактором — сбивать их нельзя. А действующие на самой линии фронта русские и турецкие силовики, а также их блокпосты остаются запретными целями. Вот такая избирательность войны должна как-то уместиться в голове сирийского солдата.
В общем, переломить идлибскую кампанию гибридными методами у Эрдогана не вышло, а задействовать армию в полноценной войне означало сжечь мосты и идти до конца, поссорившись с Россией и Ираном. Тогда Турция открыла «второй фронт», запустив тысячи сирийских беженцев в Европу. Как минимум сто тысяч человек пересекли границу с Грецией за пару дней, пока та жестко не закрыла границы. Эта была полноценная военная операция. Турки везли беженцев к самой границе, устраивали силовые провокации, стреляли газовыми гранатами — в общем, привлекали внимание СМИ к «катастрофе на границах ЕС». Сказать, что европейские лидеры были в шоке от поведения Эрдогана, значит недооценить накал эмоций. Это хорошо заметно по содержанию европейских СМИ, где именно Турцию обвинили в кризисе с беженцами, а не Сирию или Россию. Эрдоган хотел надавить на Путина с помощью Ангелы Меркель и Эммануэля Макрона, когда еще был актуален саммит по сирийской проблеме с участием европейских лидеров. Договорились в итоге на двоих.
Но отношения с Европой Эрдоган подпортил еще сильнее. В НАТО истерики Эрдогана проигнорировали. США пообещали подумать о переброске нескольких ЗРК Patriot и сделать Асаду строгий выговор. Иран долгое время отмалчивался, а затем ввел свои прокси-подразделения и «Хезбаллу» в идлибское сражение и пригрозил туркам жестким ответом, если те продолжат играть с огнем. Наконец, не поддержали Эрдогана и сограждане, которые, конечно, возмутились убийством солдат, но задали справедливый вопрос: в Идлибе нет курдских партизан и прочих угроз национальной безопасности, что там делает армия? Рейтинг Эрдогана снова начал снижаться, турецкая лира упала, а бизнес замер в ожидании новых российских санкций в туристическом секторе и строительстве.
Так в самом деле, а что Эрдоган забыл в сирийском Идлибе?
Турецкий гамбит
Акцентированное движение к статусу влиятельной региональной державы Турция начала в конце двадцатого века. Фундаментом для геополитических амбиций стал стабильный экономический рост. С 1999 по 2011 год подушевой ВВП Турции вырос более чем в два раза — с 6,2 до 14,7 тыс. долларов, а инфляция сократилась в десять раз — с 65 до 6,5% в год. Вначале ставка была сделана на «мягкую силу». Доктрина «Ноль проблем с соседями», принятая турецким МИД в 2008 году, предполагала невмешательство во внутренние дела партнеров, создание региональной зоны стабильности и уклонение от прямой конфронтации. Турецкая логика была проста: чтобы стать лидером региона, для начала его нужно стабилизировать.
Почти половина опрошенных турок против размещения турецких войск в Идлибе
Эрдоган охотно взял на себя роль политического арбитра. Он предлагал свои услуги в решении кризиса в Судане и Йемене. Долгое время был посредником между Иерусалимом и Дамаском в вопросе возвращения Сирии Голанских высот. Даже последующий конфликт с Израилем оказался Турции на руку, поскольку укрепил ее связи с Сирией, Иорданией, Египтом и Саудовской Аравией. Казалось, у турецкого лидера получалось дружить сразу со всеми — с арабскими странами, Западом и Россией.
Проблемы начались, когда Эрдоган всерьез увлекся концепцией неоосманизма. Стартовала «арабская весна», и турецкий президент посчитал возможным поставить ее плоды на службу турецким интересам. Постепенно внешняя политика Турции становилась все более агрессивной. Он поддержал сирийскую оппозицию, а затем наладил бизнес на крови с «Исламским государством» (организация запрещена в России), которое взяло под контроль нефтяные территории в Сирии и Ираке. Так Турция поссорилась еще и с Ираном, а затем с Саудовской Аравией и другими арабскими странами. Из регулятора отношений на Ближнем Востоке Анкара превратилась в их дестабилизатор.
После неудачной попытки военного переворота в 2016 году страна окончательно взяла курс на исламизацию. Идея формирования «большой Турции» и контроля за прилегающими ресурсными пространств до сих пор определяет политику Эрдогана, объясняя затянувшуюся оккупацию Сирии. Идлиб, впрочем, особая территория для Анкары.
В разгар идлибской кампании турецкая полиция заставила сотрудников «Sputnik Турция» объясняться по поводу публикации статьи «Украденная провинция: почему Франция передала Турции часть Сирии 80 лет назад». Речь идет о провинции Хатай, которая граничит с Идлибом. После Первой мировой войны она вошла в состав Сирии, находившейся тогда под управлением Франции, а в 1939 году под аккомпанемент стартовавшей Второй мировой была, по сути, аннексирована турками. Журналистов «Спутника» обвинили в «предательстве родины», но позже отпустили. И в самом деле, что вспоминать о принадлежности Хатай, малой толики великой Османской империи, куда входила вся сирийская территория!
Актуален и родоплеменной фактор. Жители провинции Хатай и, к примеру, сирийской провинции Идлиб по большей части принадлежат к одному и тому же тюркскому народу туркоманы, разделенному искусственными границами. Сирийские турки также проживают в провинциях Алеппо и Латакия. Возрождая политику неоосманизма, Эрдоган не оставляет надежды установить контроль над некогда турецкими землями, чтобы восстановить «историческую справедливость» и «воссоединить народ».
Другая причина турецкого присутствия в Сирии связана с контролем транзита энергоресурсов. В разгар «арабской весны» Иран, Ирак и Сирия подписали меморандум о строительстве магистрального газопровода (МГП) в Европу. Запланированный МГП из иранской части месторождения Южный Парс к сирийскому берегу Средиземного моря проходил бы в обход Турции. Гражданская война сделала прокладку трубы нереальной задачей, тормозит проект и турецкая активность в Идлибе. Таким образом, Турция не только защитила свои газовые интересы, но и не дала Ирану усилить его экономическое положение.
Участие Турции в решении сирийского вопроса Эрдоган нередко ставит в противовес иранской активности. Отношения Анкары и Тегерана можно описать термином frenemies (друзья-враги). Обе страны претендуют на лидерство в регионе. Ожидаемо конкурентная борьба между ними развернулась и на сирийском фронте. Лишь благодаря России обе страны сидят за одним столом во время мирных переговорах по Сирии.
Третья причина турецкого присутствия в Сирии — «курдская проблема». Анкара регулярно жалуется на сирийских курдов, которые якобы помогают собратьям-сепаратистам на территории самой Турции. Чтобы оттеснить курдские Отряды народной самообороны (YPG) подальше от турецких границ, Эрдоган мечтал создать на территории северо-востока Сирии буферную «зону безопасности» глубиной не менее 30 километров. И добился своего с помощью России.
В «зону безопасности» Анкара также рассчитывала переселить и многочисленных сирийских беженцев. Поначалу Турция относилась к «чужакам» гостеприимно, но со временем состав беженцев изменился: вместе с мирными жителями, бежавшими от гражданской войны, пришли боевики и религиозные фанатики. Уже в 2018 году Анкара начала закрывать свои лагеря для беженцев, параллельно договариваясь с Москвой о смягчении напряженности в Идлибе. Однако сирийцы не спешили возвращаться на родину. По словам Эрдогана, на территории Турции остались порядка 3,7 млн беженцев, дестабилизирующих обстановку в стране. Беженцы стали фактором политической торговли с Европой и оказались в центре сделки с ЕС от 18 марта 2016 года: Брюссель платит — Турция закрывает границы. Но ожидать от Эрдогана исполнения данного слова бессмысленно. И вот он снова шантажирует партнеров: «Они говорят, что направят еще миллиард евро. Кого вы пытаетесь обмануть? Мы больше не хотим этих денег. Турция потратила на прием беженцев уже 40 миллиардов долларов и сама найдет эти деньги».
Любят — не любят
Не торопитесь жалеть Турцию. Сирийских беженцев на своей территории она получила вследствие решения Эрдогана распалить гражданскую войну в Сирии и поддержать Халифат бизнес-партнерством. Это был сознательный размен. Но сегодня фактор беженцев становится внутриполитической проблемой. Семьдесят процентов турок уверены, что беженцы наносят ущерб турецкой экономике. При этом 60% считают, что мигранты не вернутся в Сирию и после окончания войны. Вполне вероятно, что они правы, ведь соседнюю территорию ждут годы восстановления. Перспектива закрепиться в Турции для большинства сирийцев куда привлекательнее.
Товарооборот нашей страны с Турцией растет уже три года подряд, но так и не достиг рекордного показателя 2012 г.
Но в стране большая проблема с рабочими местами — и местные убеждены, что их отбирают приезжие. Особенно сильно пострадала молодежь. В сентябре 2019-го безработица среди молодого населения достигла рекордного уровня — 27,4% — и за последующие месяцы сократилась незначительно.
Безработица спровоцировала рост бедности и усилила неравенство в доходах населения. По данным исследования Профсоюза государственных служащих Kamu-Sen, порог бедности для одного человека в Турции в 2019 году составил порядка 581 доллара, что на треть выше минимальной заработной платы в стране (396 долларов).
Инфляция в Турции всё еще высока
Так что военной операцией в Идлибе (и отчасти в Ливии) Эрдоган просто отвлекает внимание населения от внутренних проблем и играет на глубинных религиозно-политических противоречиях в обществе, на антагонизме между исламистами и кемалистами (последователи идеологии турецкого национализма, выдвинутой Кемалем Ататюрком). Исламисты критикуют кемалистов за то, что те не проявляют достаточного мужества во внешней политике, игнорируют потребности мусульманских государств и слишком лояльны Западу. В большинстве своем Эрдогана поддерживают именно исламисты. 30% из них так и вовсе верит Эрдогану беспрекословно, возводя турецкого лидера в статус пророка.
С кемалистами все сложнее. Геополитика неоосманизма Эрдогана предполагает отказ от официальной доктрины кемализма, что для либеральной оппозиции равноценно предательству идеалов Ататюрка. Однако у националистов есть мощный «культ военных», на чем успешно играет турецкий лидер. После того как жертвами авиаударов сирийских военных по Идлибу стали 33 турецких военных, в кемалистах нетрудно было разбудить дух реваншизма. Кроме того, националисты симпатизируют туркоманам, проживающим в провинции Идлиб, и готовы выступить в их поддержку.
Безработица в Турции растет, особенно среди молодежи
Турецкий лидер использует Сирию и для того, чтобы сплотить однопартийцев. Партия справедливости и развития (ПСР) состоит из различных кланов и группировок, объединившихся, дабы не допустить прихода к власти военных. Когда основная цель была достигнута и военные перестали присутствовать в стране как политический актор (после неудавшегося переворота), в партии начались разброд и шатание. Образ внешнего врага, против которого нужно объединиться, избавляет турецкого лидера сразу от двух проблем: помогает сплотить членов ПСР и заглушает голоса недовольных.
После потери Анкары и Стамбула во время местных выборов в 2019 году Эрдоган активно пытается вернуть себе расположение турецкого населения. Он делает это не столько ради сохранения власти (до президентских выборов 2023 года еще далеко), сколько для самоутверждения. Эрдоган не любит проигрывать. К тому же мания величия, присущая турецкому лидеру, должна постоянно подпитываться народной любовью. Не исключено, что, когда Эрдоган вновь почувствует себя на пике политической популярности, он объявит очередные досрочные выборы. Но для этого ему никак нельзя допустить поражения на сирийском фронте.
Цена суперпроектов
Отношения России и Турции никогда не были простыми. Вероятно, поэтому любая конфронтация, сопровождающаяся жертвами и бряцанием оружием, приводит к страхам, что начнутся полномасштабные военные действия. Турецкую импульсивность и горячность не охлаждает даже угроза прямых финансовых потерь. История сбитого российского бомбардировщика Су-24, который якобы нарушил государственную границу Турции 24 ноября 2015 года и был атакован турецким истребителем F-16, до сих пор покрыта мраком, хотя Анкара вроде бы представила «заговорщиков» в команде президента. Как бы то ни было, турок не остановил страх потерять доходы от российских туристов — четыре миллиарда долларов в год. Турецкая элита должна была остыть, подсчитать убытки еще и в строительной отрасли и от «помидорных» санкций, чтобы в июне 2016-го запросить мира.
Динамика ВВП Турции на душу населения
А спустя месяц Россия спасла Эрдогана от военного переворота, поделившись разведданными и оказав непосредственную поддержку президенту. Так Владимир Путин связал турецкого коллегу личными обязательствами, а впоследствии наполнил межгосударственные отношения множеством политических и экономических проектов, накрепко зажав строптивого султана в дружеских объятиях. В мгновение ока Турция из государства — пособника террора и революции превратилась в страну, которая борется за мир на светлой стороне. В обмен на отказ от черных схем с ИГ Анкара получила статус победителя «черной заразы» и полулегальные контракты с иракским и сирийским Курдистаном. Турцию пригласили в астанинский формат — умиротворять стороны конфликта и обсуждать формат послевоенного устройства Сирии. Получил Эрдоган и 30-километровую зону безопасности на курдских землях. Раз за разом Россия с Турцией находили точки соприкосновения, обменивая одни уступки на другие. А в 2019 году Турция снова стала самым популярным туристическим направлением для россиян.
В 2018 г. число прибывших в Турцию туристов стало самым высоким за последние 10 лет
Особняком стоят общие экономические суперпроекты. Еще в последнем квартале прошлого года экономика Турции наконец-то вышла из рецессии — в этот период ВВП страны вырос почти на 6%. Тем не менее в целом по году результат оказались намного скромнее — рост составил всего лишь 0,9%. Турецкий экспорт в сумме увеличился на 4,5%, в то время как импорт подскочил почти на 30%. Это не могло не сказаться на инфляции — она оказалась неприлично велика и составила примерно 17,5%. Иными словами, несмотря на валютный кризис двухлетней давности и девальвацию лиры (тогда она обесценилась более чем на 28%), Турция все еще испытывает хронический дефицит платежного баланса, при этом почти 40% долга ее центрального правительства номинировано в долларах. Это делает страну крайне зависимой от внешних источников поступления валюты. И прежде всего от притока иностранных инвестиций из ключевых стран-партнеров — Великобритании, ЕС, США, государств Персидского залива и России. Накопленные инвестиции нашей страны в Турцию уже вплотную приблизились к 10 млрд долларов. И есть все предпосылки для того, чтобы эта сумма выросла как минимум втрое в ближайшие десять лет. Местное правительство открыто заявляет, что именно благодаря крупным инвестпроектам ВВП Турции в этом году должен вырасти на 5%.
У Москвы с Анкарой есть два крупных проекта — газопровод «Турецкий поток» и первая в этой стране атомная электростанция — «Аккую» («Белый колодец»). Правда, выгоды от их реализации для нашей страны в сложившихся условиях, мягко говоря, неочевидны.
С 2002 г. турецкая лира обесценилась более чем вчетверо к доллару
Еще два года назад дочерняя структура «Росатома» проектная компания Akkuyu Nkleeri начала заливку первого бетона фундаментной плиты первого энергоблока новой АЭС, расположенной в провинции Мерсин на юго-востоке страны. Но этот процесс удалось завершить только в прошлом году. Такой длительный срок объясняется тем, что на первом этапе в фундаменте ядерного острова эксперты обнаружили незначительные трещины и микропустоты на экспериментальном участке (его специально выделяют для того, чтобы отработать технологию). Из-за этого бетон пришлось перезаливать дважды, но не на всем острове, а лишь на его части. «Первые заливки — экспериментальные, они не все были удачные, но начиная с ноября бетонирование идет полным ходом. Уже забетонировали фундаментную плиту первого блока, — говорит глава “Росатома” Алексей Лихачев. — Бетонные работы в декабре вышли на тот темп, который необходим нам в 2020 году». Это позволяет надеяться, что нынешней весной подрядчики Akkuyu Nkleeri начнут заливать бетон и в фундамент второго блока АЭС. Пока что на стройке электростанции работает всего около 500 человек, но к 2023 году их количество вырастет как минимум до десяти тысяч. Именно к этому времени «Аккую» должна дать первый ток в энергосистему Турции. Правда, Алексей Лихачев уже поспешил заявить, что такие сроки можно выдержать только при очень слаженной работе заказчика и подрядчиков.
Напомним, что в соответствии с межправительственным соглашением наша страна предполагает построить в общей сложности четыре энергоблока с реакторами ВВЭР-1200 установленной мощностью 1200 МВт каждый. Таким образом, новая электростанция будет вырабатывать порядка 35 млрд кВтч в год. Этого хватит, чтобы покрыть примерно 10% потребностей Турции в электроэнергии или полностью обеспечить электричеством такой город, как Стамбул. Несколько месяцев назад Реджеп Эрдоган уже призван наших атомщиков максимально ускорить возведение АЭС. Сразу после этого Akkuyu Nkleeri подала документы на получение лицензии на сооружение уже третьего энергоблока. А гендиректор этой компании Анастасия Зотеева подписала с руководителем турецкой электросетевой корпорации TEIAS Муратом Токатом соглашение о подключении новой АЭС к энергосистеме республики.
В целом в проект «Аккую» наша страна намерена инвестировать порядка 22 млрд долларов, из которых около 3 млрд долларов уже потрачено, включая 400 млн долларов кредита, предоставленного Сбербанком. Но окупаемость станции и рентабельность ее работы вызывают немало вопросов. Известно, что сам проект реализуется на основе модели buld-own-operate (строй-владей-эксплуатируй), которая практически нигде в мире не применялась при возведении АЭС. Это несет ряд рисков. Во-первых, неясно, будет ли на вырабатываемую электроэнергию хороший спрос, так как станция расположена на берегу Средиземного моря вблизи курортной зоны Анталья, где почти нет крупных промышленных предприятий. Во-вторых, в соглашении с Турцией не прописаны какие-либо финансовые обязательства Анкары по строительству ЛЭП и подстанций для выдачи мощности, а также запрет на национализацию АЭС. И наконец, в-третьих, цена на электричество зафиксирована на 25 лет без учета долларовой инфляции. При этом в течение первых 15 лет турецкая сторона обязалась покупать электричество с АЭС из расчета 12 центов за киловатт, но конкретные объемы закупок так и остались тайной.
Есть в этой истории и еще один важный момент. Все попытки «Росатома» разделить риски с турецкой стороной и привлечь в капитал компании Akkuyu Nkleeri хоть какого-нибудь инвестора неизменно терпели крах. Так, три года назад наши атомщики планировали продать 49% этой компании трем турецким корпорациям — Cengiz, Kolin и Kalyon, но последние две неожиданно для всех приостановили переговоры о вхождении в проект. Не выразила интереса к Akkuyu Nkleeri и местная государственная энергокомпания EUAS — ей предлагали до 10% капитала АЭС. В результате сейчас речь уже идет о продаже всего нескольких процентов российско-турецкому инвестиционному фонду, созданному при участии Российского фонда прямых инвестиций. Но если эта сделка в конце концов состоится, то получится, что Россия продаст долю в новой турецкой электростанции сама себе.
Не намного проще обстоят дела у наших стран и в газовой сфере. В январе этого года Путин и Эрдоган торжественно открыли новый газопровод «Турецкий поток». Его строительство заняло рекордные три года и обошлось примерно в восемь миллиардов долларов. Напомним, этот газопровод состоит из двух ниток, по каждой из которых можно прокачивать по 15,75 млрд кубометров газа в год. Первая из них предназначена для турецких потребителей, вторая — для стран Южной и Юго-Восточной Европы. Проблема, однако, в том, что все эти рынки перенасыщены. Так, сама Турция в прошлом году сократила закупки газа у «Газпрома» почти на 40%, примерно до 14,8 млрд кубометров. Из них 10,5 млрд доставлено по другому нашему газопроводу — «Голубой поток», а еще 4,3 млрд — по Трансбалканскому коридору. Заметим, что «Голубой поток» и так работает всего лишь на две трети проектной мощности, а после ввода в эксплуатацию «Турецкого потока» его загрузка упадет как минимум до половины. Это объясняется тем, что газ для Анкары по «Турецкому потоку» обходится на 10% дешевле средней рыночной цены — именно такую скидку Эрдогану удалось выбить у нашего газового гиганта. Отказать турецкому лидеру в этом бонусе «Газпром» не мог — в противном случае никакого газопровода просто не было бы.
Впрочем, замглавы «Газпрома» Елена Бурмистрова заявила, что при необходимости концерн может рассмотреть вопрос о переносе части объемов газа, поступающего по «Турецкому потоку», с рынка Турции в Европу — при условии, что спрос на газ в этой стране будет снижаться. Но и на европейском газовом рынке предложение намного превышает спрос, в результате чего цены на газ упали до локального минимума — 120 долларов за тысячу кубометров. Но это еще не все. Например, Болгария, некогда получавшая почти весь газ из России, уже объявила, что в ближайшем будущем сократит нашу долю до 50%, параллельно нарастив закупки — СПГ и трубопроводного газа — у Азербайджана. Если сейчас мы поставляем Софии порядка трех миллиардов кубометров газа в год, то через пару-тройку лет сможем продавать максимум полтора миллиарда кубометров. Перенаправить лишний газ в северо-западном направлении — в Словакию и Австрию — нам пока не удалось (после введения американских санкций против «Турецкого потока» европейские партнеры прекратили переговоры на эту тему), а на Юге Европы газа и так уже намного больше, чем требуется: с прошлого года он поступает туда из Азербайджана по Трансанатолийскому и Трансадриатическому газопроводам — TANAP и TAP. Первоначальная мощность этих газопроводов составляет 16 млрд кубометров газа в год, из которых 10 млрд идет в Европу. Но президент Азербайджана Ильхам Алиев уже заявил, что эти маршруты всего лишь часть гигантского проекта «Южный газовый коридор» по которому со временем будет транспортироваться не менее 30 млрд кубометров газа в год, а в случае необходимости — 60 млрд кубометров. Этим газом предполагается обеспечивать Грецию, Албанию, Северную Македонию, Хорватию, Италию и другие страны. То есть он будет прямо конкурировать с топливом «Турецкого потока». А значит, нельзя исключать, что «Турецкий поток» еще очень долго будет оставаться полупустым. Тем более что Анкара открыто декларирует намерение снизить потребление углеводородного топлива в ближайшие десять лет, заместив его энергией из возобновляемых источников, а также с АЭС.
Надежда на оружие
Едва ли не единственная сфера, где российско-турецкое партнерство не испытывает серьезных проблем, — это ВТС. Еще летом прошлого года мы поставили в Турцию первые два дивизиона (один полковой комплект) С-400 «Триумф», а к началу марта нынешнего года контракт был полностью исполнен. Анкара получила в общей сложности четыре дивизиона С-400, которые обошлись ей в 2,5 млрд долларов. Из них 1,125 млрд турецкая сторона заплатила из собственных средств, а еще 1,375 млрд получила от России в виде долгосрочного кредита. Известно, что этим контрактом предусмотрен опцион на поставку еще как минимум двух полковых комплектов С-400. Но будет ли он переведен в твердый контракт, пока не ясно. Во-первых, в этом случае наша страна должна будет передать Анкаре ряд уникальных технологий производства С-400, причем новые комплексы будут производиться уже непосредственно на территории Турции, к чему местная промышленность, очевидно, еще не готова. А во-вторых, новая крупная сделка с Россией грозит введением жесточайших санкций против Турции со стороны США. Напомним, что Конгресс уже принял закон о запрете поставок в Турцию истребителей пятого поколения F-35, за которые она заплатила порядка миллиарда долларов. Эти средства США так и не вернули. Более того, производитель самолетов — корпорация Lockheed Martin — уже объявила, что вынуждена будет исключить Турцию из программы производства F-35, заменив ее исключительно американскими поставщиками.
Впрочем, в полной мере это сделать не удалось: турецкая промышленность в этом году все еще поставляет в США элементы фюзеляжей и шасси для F-35. Но, как говорят сами турки, их страна делает это в качестве «жеста доброй воли». Тем не менее уже всем очевидно, что вернуться в программу F-35 уже не сможет. Именно поэтому Реджеп Эрдоган уже принял решение заменить американские машины на турецкие — их он называет «первыми мусульманскими истребителями пятого поколения». Анкара работает над этим проектом уже десять лет. Поначалу планировалось, что прототип истребителя TF-X появится к столетию Кемалистской революции, в 2023 году, а еще через два года он совершит свой первый полет. Но на последнем авиасалоне в Ле-Бурже Turkish Aerospace Industries (TAI) не смогла представить не только проработанного аванпроекта TF-X, но даже всех участников кооперации по этой программе. Сейчас есть как минимум три варианта конфигурации турецкого истребителя, включая две версии машины с одним мотором и одну версию с двумя двигателями. И хотя в качестве поставщика двигателей TAI в конце прошлого года выбрала General Electric с ее мотором F110-GE-132, это решение вполне может быть пересмотрено, особенно в свете резкого ухудшения отношений Анкары с Вашингтоном.
Более того, известно, что General Electric не собирается передавать турецким партнерам критически важные технологии, что прямо противоречит намерениям Эрдогана производить все системы вооружений в Турции и полностью преодолеть зависимость от импорта в области вооружений к 2023 году. В этой ситуации наша страна вполне могла бы предложить Турции совместно разработать двигатель на базе газогенератора силовой установки второго этапа для Су-57, более известного как «изделие 30». Это не только позволит Анкаре форсировать проект TF-X, но и создаст хороший задел для нашей промышленности, который может быть использован, если Россия решит в конце концов делать легкий истребитель пятого поколения. Однако Москва пока не сделала Анкаре внятного предложения на этот счет, в результате чего Эрдоган был вынужден заявить, что TF-X получит двигатель турецкого производства, над созданием которого работает местная промышленность. Впрочем, гендиректор компании TR Engine Осман Дур заявил, что наземные испытания собственной силовой установки планируется завершить лишь к 2027 году, а в составе самолета — не ранее 2029-го. То есть к столетию Кемалистской революции турки точно не успеют. А значит, у России все еще есть неплохие шансы включиться в этот проект. Тем более что это сулит немалые выгоды. Известно, что Турция намерена потратить на программу TF-X в общей сложности порядка 32 млрд долларов и закупить не менее 300 истребителей до 2060 года.
Одиночество султана
Россия принуждает Турцию к конструктивному сотрудничеству, хотя в некоторых проектах, как мы убеждаемся, очевидной выгоды не имеет. Впрочем, это не эксклюзивный подход — Москва таким образом ищет взаимовыгодное партнерство со всеми участниками регионального пасьянса, это стандартный подход к стабилизации Ближнего Востока на платформе равновесных взаимоотношений.
На этот раз Владимиру Путину удалось усмирить турецкого султана. Хотя итоговая сделка получилась настолько однобокой, что вынуждает вновь задуматься о заранее заключенных договоренностях по разделу сфер влияния. Проблема в том, что Эрдоган останется ненадежным партнером с истеричным подходом к внутренней политике. А сирийская проблема не может быть заморожена. Радикалы из Идлиба никуда не денутся — их придется уничтожать под корень, и явно не турецкой армии. Саму провинцию под турецким контролем не оставят. Идлиб — это важный транзитный перекресток, своего рода ключ к черноморскому побережью Сирии. Здесь, в провинции Латакия, у России порт в Тартусе и авиабаза в Хмеймиме. Здесь оканчивается иранская «шиитская» дуга, которую выстроил Тегеран за годы военной поддержки сирийского режима. Никто не позволит Турции владеть преимуществом транзитного контролера в Идлибе, тем более в статусе оккупанта. А затем придет черед и курдского вопроса.
Нынешний кризис ярко высветил еще одну проблему Эрдогана — он остался без международной поддержки. Принцип «Ноль проблем с соседями» обернулся состоянием «Проблемы со всем миром». Иран, Сирия, Египет, Ливия, Греция, Франция, Германия, Израиль — неполный список тех, кто резко критиковал Турцию в последние дни. Соединенные Штаты и Евросоюз устали от шантажа султана и перестали рассчитывать на сотрудничество с Турцией. Никто, кроме Владимира Путина, не может найти управу на склочного Эрдогана. Впрочем, турецкий президент, похоже, поднадоел и согражданам. Военные зачищены, но политическая оппозиция все громче высказывает недовольство, невзирая на реальный риск уголовного преследования. Если в Турции не сформируется политическая сила, способная уберечь Эрдогана от кровавых авантюр, мы еще не раз столкнемся с кризисами, подобными идлибскому капкану.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl