Законы возбуждения: можно ли приручить сексуальность — ответ психоаналитика
Мужчина и женщины регулярно задают психологам два вопроса: «Почему я не хочу того, кого надо хотеть?» и «Как перестать хотеть того, кого хотеть не следует?». Ответ никому не нравится.
Управлять ветром
Когда речь заходит о сексе, я вспоминаю скандинавскую легенду о человеке, который думал, что приручил ветер. Он пребывал в этой приятной иллюзии, пока ветер не захотел повернуть в другом направлении.
С сексом все обстоит ровно так же. Сначала мы сочиняем и обосновываем правила — например, что кружевные трусы или мышцы пресса сексуальны, а лишний вес и небритые ноги отвратительны, что мужчина обязан проявлять инициативу, но женщина должна быть активной, что есть какая-то «правильная прелюдия» и правильные ласки, без которых секс не секс и удовольствие от него как от мытья окон.
Кажется, что правила действуют, но «ветер» об этом не знает: мы занимаемся сексом совершенно не с тем и не так, как планировали
Сексуальность формируется рано, в первые два-три года жизни, и то, по каким дорожкам потечет сексуальное возбуждение, определяется ранним опытом, генами, отношениями между родителями и еще тысячей переменных.
Можно задним числом проанализировать, почему возбуждает тот, от кого, как подсказывает здравый смысл, хорошо бы держаться подальше, — наркоман-музыкант, агрессивный насильник, замужняя коллега, «мерцающий» любовник. Часто удается обнаружить под нашими «хочу его» и «не хочу его» огромные пласты того, чего нам в жизни не хватает — тепла, творчества, здоровой злости, способности соединить что-то с чем-то внутри.
Но почти невозможно включить и выключить ветер по желанию. Это известно всем, кто когда-нибудь кого-нибудь вожделел или был сильно влюблен. Мы попадаем в шквал гормонов и возбуждения, где сознание ничего не решает, а правит бал химия в крови и «марлезонский балет» в бессознательном. Это ярко, незабываемо — но и очень страшно.
Перенаправить потоки
Обычно психика потом гуманно ретуширует воспоминания, так что в сознании остается душевный подъем, готовность к подвигам и легкое сумасшествие, а «страшно» исчезает.