Фрэнк Ллойд Райт и Broadacre City: исход из города
«Город широких просторов», как переводили в советское время, «Исчезающий город» или «Акрогород», как переводят теперь,— утопия Райта, описанная в книге 1932 года. Чаще утопии выходят у тех, кому не очень удалось строительство реальности, но у Райта другой случай: больше сотни построенных зданий, а два — Дом над водопадом и Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке — входят в число архитектурных шедевров всех времен и народов. Райт больше этой утопии, он мог противоречить собственным декларациям и принципам (например, он проклинал небоскребы, но строил их во множестве), что не мешало ему искренне в нее верить.
Это утопия художника, когда человека ведет не логика, не эрудиция, но прямое сильное переживание. Когда нечто входит в мозг, что-то в нем производит, и ты понимаешь, что да, это и есть истина, и так оно все и есть, и это ощущение высказывается с такой силой убежденности и таланта, что оно начинает объяснять весь мир и преобразовывать его там, где он не соответствует объяснению.
Это первоначальное откровение Райта сводится к тому, что люди не должны жить в городах. Большой город — ошибка цивилизации. Он ужасен. Он уничтожает здоровье, мораль, благосостояние, культуру, просто самость человека, он превращает его в больной, бесправный, психически неполноценный винтик машины, производящей зло. Он должен быть разрушен. Нужно жить иначе. Каждому нужно дать один акр земли (это 0,4 гектара). И пусть у каждого там будет свой дом, и свой сад, и огород, и каждый живет там правильной жизнью. Идея не оригинальна, но так бывает, что неоригинальная идея прорастает в такой нетривиальной почве, что совершенно преображается. Два обстоятельства резко отличают утопию Райта от традиционных пасторальных картин, противопоставляющих жизнь благодетельных пейзан развращенным горожанам.
Первое — это технический прогресс. Пастораль предполагает идею простой жизни трудом рук своих, у Райта нечто противоположное. Его обладатель акра земли вооружен трактором, машиной, станками, его акр электрифицирован, его дом снабжен канализацией, водопроводом, современной кухней, радио и телефоном. В перспективе у него индивидуальный летательный аппарат и более развитая связь. Инженерия до такой степени входит в его жизнь, что меняет его эстетику,— он ценит современное технологичное, функциональное, минималистичное, это никак не патриархальный крестьянин. Не вполне уверен, что так можно прожить на земле без высшего образования (хотя у самого Райта его не было).
Второе — это политическая идея. Сельские утопии воспевают дух добрососедства, добрые нравы и безопасность взаимозависимости, но у Райта этого нет. Напротив, его идея одного акра связана с тем, что это создает социальную дистанцию. Он видел в больших городах выражение того, что принято называть «обществом масс», и полагал, что такая жизнь является унижением человеческой личности. В этом смысле Райт очень американец, он апеллирует не к средневековой общине, но к идеалам отцов-основателей, первопроходцев, которые владеют своей землей и потому являются полноправными гражданами. Они живут не в общине, но в государстве, они не селяне, но граждане, у них конституция и демократия. За город переселяется государство модерна.
Эта утопия родилась у Райта в 1932 году, и время важно. В 1932-м президентом США стал Франклин Рузвельт, а он пришел в разгар Великой депрессии. Специфика эмиграции в Америку такова, что в 1920-е большие города были на четверть заселены европейскими иммигрантами — поляками, евреями, итальянцами, ирландцами,— причем жили они как сегодняшние иммигранты в Европе — бедно, не смешиваясь, замкнутыми этническими общинами. Но работали на заводах, а заводы встали. Никаких программ социальной защиты, в отличие от сегодняшней Европы, не существовало. Устройство жизни оказалось под вопросом, большие города с сотнями тысяч безработных стали невыносимы. Впрочем, сельская Америка (а в тот момент это еще 44% населения) жила не лучше — там случился кризис перепроизводства, фермы массово разорялись, правительство скупало продовольствие и уничтожало его (было уничтожено, например, 6 млн свиней), чтобы удержать падение цен. В то время как в городах возникала реальная угроза голода. Это момент, когда утопии не казались нереальными, реальность являла апофеоз абсурда. Никто не знал, что нужно делать, но все знали, что так жить нельзя. Книга Райта кажется сегодня свободными фантазиями художника, и так обычно и описывается при анализе творчества этого архитектора, но вообще-то это был быстрый и нервный ответ на вопрос, уже подступивший к горлу.