«В начале было кофе». Что происходит с русским языком
В издательстве «Бомбора» выходит книга филолога Светланы Гурьяновой «В начале было кофе». В ней автор рассказывает о том, как сегодня меняется русский язык и почему этого не стоит бояться. «Сноб» публикует отрывок
Если спросить школьника, что такое русский язык, он, скорее всего, ответит примерно так: «Это такой урок, где нужно зубрить правила».
Ответ закономерный: школьный предмет под названием «Русский язык» — это действительно изучение главным образом орфографии и пунктуации, то есть правил, необходимых для того, чтобы оформлять письменную речь грамотно. Историю же языка — его становление, происхождение слов, изменение грамматики, даже формирование тех самых правил — почти не рассматривают ни в школе, ни в вузе (за исключением профильных факультетов).
А еще на уроках русского языка мы привыкаем к простым ответам. Сами вопросы, которые рассматриваются в школьном курсе, предполагают именно их. Ну правда, нельзя же вставить разные буквы на место пропуска в слове «обл...ко». И крайне редко встречаются предложения, где знаки препинания допустимо поставить и так и эдак: обычно правильный ответ только один.
За одиннадцать школьных лет у нас формируется установка: все, что связано с языком, должно умещаться в рамки точных и строгих алгоритмов, несоблюдение которых карается двойкой и порицанием. И бывает очень трудно отойти от этого стереотипа, когда мы сталкиваемся с куда более сложными и менее однозначными вопросами ударения, словоупотребления, стилистики. Нам кажется, что и здесь должны быть четкие «правильно/неправильно»: не «зво́нит», а только «звони́т»; не «убираться», а «убирать»; «кофе» — только «он»...
Так и возникает представление о том, что есть какой-то «идеальный» язык, который ни в коем случае нельзя «портить», и состоит он из раз и навсегда установленных — и однозначных — правил. И что узнать этот язык, постичь все его глубины — значит выучить наизусть справочник Розенталя. Ведь именно он, справочник Розенталя, — эталон языка в палате мер и весов, и поэтому его нужно беречь как зеницу ока и охранять от любых изменений. Так в соцсетях и набирают тысячи лайков и комментариев посты с заголовками вроде «Какие слова вас бесят?» или «10 смертных грехов устной речи».
Но к лингвистике такой взгляд отношения не имеет.
Любой лингвист знает, что орфография и пунктуация — это искусственно созданные способы оформления устной речи на письме. Первичная же и по-прежнему главная форма существования языка — устная. Все мы сначала учимся говорить и только потом — писать; языки тысячелетиями существовали без письменности, а многие обходятся без нее до сих пор. И если письменную речь довольно легко ограничить рамками строгих норм и правил, то с речью устной это сделать куда сложнее. И устная форма бытования языка диктует одно из основных его свойств — изменчивость.
Да, изменчивость — совершенно нормальная черта любого живого языка. Как любят повторять лингвисты, не меняются только мертвые языки — то есть те, на которых уже давным-давно никто не говорит. Но русский язык к ним явно не относится, а потому в первой главе я предлагаю посмотреть на него как на живую систему — и убедиться, что он не муха в янтаре.
Дескриптивизм и прескриптивизм
Существует два основных подхода к языку — прескриптивный (от лат. prescriptio — «предписываю») и дескриптивный (от лат. descriptio — «описываю»).
Прескриптивизм — подход к языку, который ставит во главу угла фиксацию языковых норм и требование их исполнения. Он часто идет рука об руку с пуризмом — стремлением сохранить «чистоту языка», защитить его от всего нового: заимствований, сленга, неологизмов и любых других изменений.