Удивительная история о мужской дружбе
Похожие проблемы могут стать почвой для дружбы даже совсем разных по социальному статусу и материальному положению людей. И не беда, если они годами не подозревают о сплотившем их чувстве
Еще на первом этаже, прямо на входе в поликлинику, подбегает ко мне женщина из регистратуры:
— Екатерина Вадимовна, там к вам человек по хозрасчету уже… ну как бы пришел. Мужчина. Без детей.
Меня, конечно, несколько удивило это «как бы пришел», но мало ли что бывает.
— Хорошо, — киваю я. — Нормально. Бывает, что родители хотят без детей поговорить.
— Но с ним вроде как такие… телохранители, что ли.
Повеяло 90-ми. Но опять же — в России всякое бывает, ну задержался человек во времени на 20 лет, что такого.
— И он инвалид. На коляске.
— Тогда все понятно! — я раздраженно пожимаю плечами. — У нас же лифт не работает! Как бы он ко мне на второй этаж попал без помощников?
Поднялась к себе, сразу у кабинета увидела и коляску с мужчиной, и его помощников. Один из них оказался огромным, красивым афроамериканцем. Да уж…
Коляска в дверь не проехала, конечно (с доступностью среды для инвалидов у нас в поликлинике полный швах), но дюжие помощники моего посетителя проблему решили. Мы оказались в креслах напротив друг друга. Я старалась казаться невозмутимой. Он, кажется, тоже. Когда заговорил, оказалось, что у него довольно явно выраженный акцент.
— Прошу прощения за беспокойство, — глухо сказал он. — Но у меня история — из детства. Странная история. И надо, наверное, наконец разобраться и что-то сделать.
— Я вас внимательно слушаю.
История действительно удивительная. Очень литературно-художественная и одновременно в чем-то поучительная.
Началось все в лихие 90-е в пригородном поселке Рощино. Печальное, но не особенно удивительное совпадение: глухой ночью в субботу скорые доставили в обшарпанную больницу сразу двух подростков с тяжелыми травмами — оба нетрезвые и оба разбились на мотоциклах, один на дорогом импортном, явно купленном на папашины шальные деньги, другой — на самодельном, собранном «на коленке».
Рощинские врачи поборолись за жизнь юных дурачков, исходя из своей квалификации и небогатых больничных возможностей, как-то стабилизировали их состояние и оставили до утра.
В час волка, перед самым рассветом, один из подростков очнулся, огляделся и понял, что лежащий на соседней кровати мальчишка умирает — то ли задыхается, то ли еще что-то такое.
Попытался кого-то позвать. Никто не пришел. Попытался встать. Не получилось. Тогда он выдернул какую-то иглу, оборвал какие-то растяжки, кулем свалился на пол и пополз. Выполз в коридор, сориентировался и понял, что кто-то из персонала есть этажом выше. Лестница была деревянная. Он уже почти дополз до верхней площадки, когда туда вышла, видимо, что-то услышавшая заспанная медсестра.
Пока медики откачивали второго мальчишку, первый лежал на лестнице на боку и обдумывал ситуацию.
Утром за едва не умершим подростком приехал отец — на мерседесе, с телохранителями и золотой цепью на шее. С ходу наехал на медиков. Бесстрашные медики наехали в ответ. С полчаса орали и грозили друг другу прямо в палате мальчишек. Из этого ора мальчишки узнали многое:
— Оба никогда больше не будут ходить — рентген показал полный разрыв спинного мозга.
— Жизнь их теперь считай что в помойку выброшена, здоровые-то дети сейчас никому не нужны, а уж инвалиды-то…
— Впрочем, сын нового русского прямо в эту ночь и умер бы (у него поражение выше, чем у второго, и поэтому слегка затронута иннервация диафрагмы), но его спас второй мальчик, который вовремя заметил проблему и, рискуя собственной жизнью…
— В том, что дети с ума сходят и гоняют пьяные по дорогам, виноваты взрослые, которые сами сошли с ума прежде того.
— И только врачи во всем этом безумии сохраняют толику здравого смысла, но держатся на свои зарплаты и со своим оборудованием — вот видит бог — из последних сил.
Потом отец угомонился, пообещал сыну, что найдет ему настоящих врачей, которые поставят его на ноги, бросил врачам на стол толстую пачку денег и увез подростка в город.
За вторым мальчиком никто так и не пришел. Впрочем, подростки успели обменяться несколькими словами, адресами и телефонами. Несмотря на затуманенный препаратами мозг, уехавший мальчик отчетливо понял, что именно сделал для него сосед по палате.
***
Все, наверное, догадались, что передо мной в кресле сидел сын нового русского. Звали его Виктор. Второго подростка звали Костя.
Отец Виктора чувствовал свою вину в произошедшем несчастье и изо всех сил пытался сдержать обещание — поставить сына на ноги. Все найденные им в России квалифицированные консультанты подтверждали вердикт рощинских врачей: невозможно. Многообразные шарлатаны обещали чудо исцеления — дорого, но наверняка. Что он тогда пережил из-за этих шарлатанов, Виктор вспоминать не хочет. В конце концов спасительную операцию пообещали доктора в Америке. Виктор с матерью выехали туда. Полгода готовились, полтора года восстанавливались после операции. Но увы. «Так бывает, — сказали медики. — Но инвалидам с семейными деньгами в цивилизованной Америке живется не так уж плохо, не то что в дикой России — посмотри сам». Это была правда.