«Русских людей палкой не остановить». Баста — о митингах, своей рэп-империи, Тимати и Скриптоните
Кажется, в прошлом году Баста звучал из каждого наушника, а еще был на ТВ, в YouTube, стал лицом банка «Открытие», выпустил детскую книгу и вырастил свою империю под названием «Газгольдер». В итоге в 2019 году в списке самых богатых звезд по версии Forbes он оказался на пятом месте с годовым доходом в $6,9 млн. В большом интервью Forbes Life Баста рассказал, почему не ходит на митинги и других не зовет, как построить успешный лейбл без стратегии и почему отношения важнее бизнеса.
Даже если ты уже бывал в клубе «Газгольдер», где располагается творческое объединение Басты, каждый раз заново приходится привыкать к ассортименту представленных здесь объектов: от полу-эротических картин с участием Ленина, Сталина и юных революционерок до сложно исчисляемых рядов кроссовок певца. Кажется, чтобы рассмотреть все атрибуты, беспорядочно развешенные по стенам и даже потолку, не хватит недели. Здесь и правда всего много — красок, людей, вещей, но главное — здесь много Басты, Василия Вакуленко, его характера и того, что без всякой иронии можно назвать «широкой русской душой». Он называет себя купцом и казаком, сам смеется над рядами обуви и одежды, которые занимают половину его кабинета. На все попытки найти рациональное зерно в процессе построения его рэп-империи под названием «Газгольдер» Баста отмахивается: стратегии нет и не будет, потому что отношения с людьми важнее вложенных в них денег. Ему важно, чтобы даже через много лет они возвращались сюда, в этот кабинет, садились и спрашивали: «Ну как дела, Михалыч?». О том, как дела у самого состоятельного рэпера страны, решил спросить и Forbes Life.
Уже который год вы попадаете в рейтинг самых богатых звезд по версии Forbes. Для вас это что-то значит?
Мне вообще от этого не кайф. Во-первых, потому что цифры не соответствуют действительности — вы всегда преуменьшаете доходы. Так что для меня это просто «смешная новость», как если бы вы написали, что у меня выросла третья рука. Я понимаю, что отчасти причина в том, что у нас вообще не принято в стране говорить о деньгах. Но у меня нет проблем с тем, чтобы рассказывать о доходах, потому что я декларирую каждую копейку. Во-вторых, изначально Forbes освещал достижения исключительно в бизнес-сфере, а для меня это любимое дело, а не бизнес.
При этом кажется, что вы строите целую империю. Неужели в какой-то момент к Басте-музыканту не присоединился Баста-бизнесмен?
Скорее ко мне присоединились нужные люди, с которыми мы делаем попутно какие-то бизнесовые вещи. Но если говорить про мое участие в рекламных кампаниях, то я каждый раз стараюсь хорошо взвешивать каждый свой шаг и тщательно выбирать бренды, с которыми работаю. Тот же самый Head&Shoulders — я мою голову этим шампунем в том числе. И у меня в райдере он записан уже несколько лет. Поэтому никакого противоречия с моими личными предпочтениями нет. Точно так же мне близок банк «Открытие». Мы провели несколько этапов переговоров, в результате которых поняли общую стратегию и концепцию развития банка, познакомились с его представителями. Я даже оформил там ипотеку родителям. Мы с Юрой Дудем на эту тему говорили, он меня упрекал: «Ну это же госбанк». Да, это банк с государственным участием. Но меня больше беспокоят банки с негосударственным участием. На моей памяти сколько раз они просто кидали своих вкладчиков. Здесь для меня каждый раз встает вопрос личной порядочности и честности. Если мне проект симпатичен, я разберусь в вопросе и приму решение. Мы не кидаемся на все, что угодно. У меня были очень интересные с точки зрения финансов предложения, но я понимал, что это откровенно не мое.
Какие у вас критерии для отказа?
Я не буду участвовать в проектах, которые откровенно обманывают людей — это раз. Они должны соответствовать моим принципам — это два. Я не могу рекламировать губную помаду — думаю, это очевидно. Все, что я когда-либо поддерживал, мне подходит. И когда я принимал участие в KFC BATTLE (масштабный спортивный и культурно-образовательный проект для молодежи — прим. ред. Forbes Life), я понимал, что это не противоречит моим вкусам: я ем их крылышки и люблю баттлы.
Я так понимаю, что в проекте с KFC еще была история с поддержкой юных талантов, это был важный критерий?
Конечно. Во всем, что я хочу делать, должна быть симпатичная для меня социальная история. Кроме того, для меня очень важно, чтобы все средства, которые я получаю за счет рекламы, реинвестировались в мои собственные проекты — в музыку, в видео. Чтобы не мучить людей постоянным продакт плейсментом. Это обычная работа — и я ничего для себя принципиально плохого не вижу.
К вам обращается с такими запросами государство? Стать доверенным лицом кого-нибудь?
Конечно. Я отказываюсь, потому что не занимаюсь политической деятельностью в принципе. Ни в каких проявлениях. Не поддерживаю ни политические организации, ни лично политиков. Для меня политика — закрытая тема с 96 года. Тогда музыканты спели «Голосуй или проиграешь» на выборах Ельцина, получив по $120 000 за концерт. Напомню эту историю: у Ельцина был низкий рейтинг, и коммунисты могли вернуться к власти. В итоге все, что есть сейчас, в какой-то степени «выросло» из тех событий. Мы получили определенный результат тех решений и действий. Это известная история, не я ее придумал.
Для меня эта история стала уроком на всю жизнь. Я тогда был более циничным, молодым, но все равно понимал суть вещей. Я понимал, что ни один музыкант не может поручиться за политиков. Вот Юра Шевчук тогда отказался, кстати. Потому что музыкант берет на себя огромную ответственность за людей, которые ему верят. Это касается и митингов, и всего на свете. Можно отвечать только за себя.
В последних митингах принимали участие Оксимирон, Юра Дудь, Данила Поперечный. Такое участие в политической деятельности — это для вас ок?
Как просто пришедших граждан на митинг — да. Кроме того, это были разрешенные митинги.
Многие из артистов там выступали.
Мне понравился мем по этому поводу: возможно, выступление рэперов на митинге было для того, чтобы отвлечь пришедших от сути митинга. Но если серьезно, то мне бы хотелось, чтобы на митингах выступали не реперы, а граждане. Я понимаю, что каждый использует те силы, которые у него есть, и в этом ничего плохого нет. С той точки зрения, что гражданская позиция проявляется у всех по-своему, я их понимаю. Я верю, что эти ребята все делают от чистого сердца, потому что я этих людей хорошо знаю. Они искренне верят в свои взгляды и идеалы.
Ситуация этих протестов отличается важным моментом: здесь неважно, кого ты поддерживаешь и за кого голосуешь, нравится тебе Навальный или нет. Просто нельзя допускать, чтобы били женщин и слабых, особенно когда это делает полиция дубинками. Я с детства не люблю, когда слабых бьют. Это не по-мужски. И это ничем нельзя оправдать. Если у тебя приказ от старшего офицера бить женщин, то это преступный приказ, его можно не выполнять.
Не надо хорошо разбираться в политике, чтобы выступать против таких действий. Это вопрос нравственности. На мой взгляд, нужно разрешать выходить и заявлять о своих взглядах, скандировать. Ну выйдет 50 000 человек, притом что в Москве живет 20 млн. Эта группа людей является ядром протестного движения. Они хотят говорить об этом. Это нельзя не принимать во внимание. Мы живем в другое время, сейчас уже нельзя тихонько убрать недовольных. Власть должна понять, что в обществе идет серьезное массовое брожение.