Продолжение истории о подростке с болезненной привязанностью к смартфону
Катерина Мурашова продолжает разбираться в том, какую роль играет в жизни подростков вопрос статуса и престижа и как помочь им с этим справиться
Читайте начало историио Лизе и ее маме.
Уважаемые читатели, спасибо всем за интересные и важные письма, их можно посмотреть в моем блоге здесь и здесь. Как многие заметили, было совершенно очевидно, что одного телефона все-таки мало, чтобы решиться на недемонстративную попытку самоубийства. Следовательно, вместе с телефоном девочка Лиза потеряла что-то еще. Телефон и… что?
Подумав, я решила, что второй частью пазла было то, чего у Лизы никогда и не было. С помощью телефона она надеялась обрести ни много ни мало саму себя, свое место в школьном коллективе и в своих собственных глазах.
В письмах много писали об обыкновенности, неуникальности Лизы как о проблеме и намекали или прямо писали о том, что хорошо бы девочке с помощью психолога как-нибудь повысить самооценку. Представляю, как удивится значительная часть читателей, когда узнает, что в процессе работы мне пришлось самооценку Лизы скорее не повышать, а ронять…
Во время нашей первой встречи девочка была очень заторможена. С трудом концентрировалась и следила за моей мыслью, иногда бросала собственные фразы на середине. Я решила, что все это — побочные действия лекарств.
В плане действий и предложений семье я пошла банальным, вполне себе очевидным путем, который читатели описывали едва ли не в каждом втором письме.
— Хочешь новый крутой телефон? Тебе 14 лет. Это достаточно много. Пойди и заработай на него.
— Куда ж я такая пойду? — вполне резонно возразила мне Лиза. — Я с трудом встаю с кровати и учусь с трудом, мне иногда даже до туалета лень дойти, лежу и терплю по два часа…
— Есть древнее упражнение: кто ты? Отвечай! — я попыталась встряхнуть ее чем-нибудь коротким.
— Я — Лиза.
— Еще.
— Я ученица восьмого класса.
— Еще.
— Я дочка своей мамы.
— Еще. Еще… Еще!
— Я та, кто потерял дорогущий мобильный телефон. Я та, кто пытался себя убить, и даже это у меня не получилось…
В конце концов Лиза все-таки заплакала и дала матери себя утешить.
— Спасибо вам, — сказала мне женщина перед уходом. — Сейчас хоть чуть-чуть показалась моя прежняя, настоящая дочка.
— Решайте с таблетками, — сказала я.
***
Два-три месяца спустя мать Лизы буквально вбежала ко мне в кабинет.
— А-а-а-а! — с порога воскликнула она и вцепилась руками в свою прическу. Я удивилась. Ни мать, ни дочь не производили впечатление экзальтированных особ. Первая моя мысль была сами понимаете какая, но я ее тут же отбросила: родители, у которых погибли дети, ведут себя категорически не так. Тут что-то другое.
— Что случилось? — спросила я.
— Мы уменьшили одни таблетки, а другие отменили вовсе, — сказала мать.
— Ага, хорошо. И что?
— Лиза стала поживее, пообщительнее.
— Так это же хорошо?
— Да я уж теперь и не знаю…
— В смысле не знаете?
— Так Лиза, лишь чуть отошла, сразу рассказала обо всех своих приключениях подружкам — однокласснице и еще одной, которая на год ее младше и живет в соседней парадной.