«Отеческие гробы». Почему россияне привязаны к своему прошлому
Прошлое ушло — его проще и удобней идеализировать. Те моменты, которые относятся к современности, вызывают раздражение: государство проводит непопулярные реформы, язык засорен, в храмах — возрастной дисбаланс. Мало конкретных событий, героев, визуализации будущего, которые восстанавливали бы связь времен: от героического прошлого к позитивному будущему
«Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», — со времен Александра Пушкина немногое изменилось, что и подтвердил последний опрос Левады-центра, посвященный самоидентификации граждан России.
О том, что российское национальное самосознание ретроспективно — обращено скорее к деяниям прошлого, чем к картинам будущего, — уже сказано много, и социологи только подтвердили эту гипотезу. К методологии опроса можно предъявить массу претензий, далеко не все в нем удачно, однако некоторые цифры вполне симптоматичны.
Кровь и почва — вот фундамент идентичности нации. На вопрос «Что у вас в первую очередь связано с мыслью о вашем народе?» большинство (53%) отвечает — «наше прошлое, наша история»; затем — «наша земля» (35%), «место, где я родился и вырос» (33%). А вот неприятная новость для этатистов, сторонников отождествления народа и государства: позиция «государство, в котором я живу» набирает в этом блоке только 22%, при том, что вопрос допускал любое количество ответов. То есть только у пятой части взрослого населения фиксируется устойчивая ассоциация между обществом и государством.
Гробы («родные могилы, памятники») набрали, впрочем, совсем немного — всего 7%. До обидного мало веса у наших фольклорных проявлений — тонких и грустных песен, которые льются над широкими реками, танцев вприсядку. Наверное, у различных северных народов экзотические обычаи набирают больше, чем 9% в среднем по стране (показатель «наши песни, праздники и обычаи»). Фольклор выдохся, и искусственно подстегивать его постановочными гуляньями в сарафанах — безнадежное дело.
И совсем смущает такой показатель идентичности, как «наша религия, вера моих предков», также набравший всего 9%. Отождествление значительной части народа с православием и другими базовыми религиями — важный тезис для многих консервативных идеологов. По данным ВЦИОМ православными называют себя примерно три четверти населения страны, но, если судить по исполнению религиозных практик, этот показатель вряд ли превышает 5-7%.