«Прозрение наступает после долгой слепоты»
Режиссер и сценарист Александр Миндадзе, который в этом году отметил свое 70‑летие, готовит к выходу новый фильм — «Паркет». Это размышление о возрасте, о цене жизненных усилий. О сложном переплетении кино и жизни режиссер рассказал в интервью «Огоньку»
Во всех ваших фильмах — это замечаешь сегодня с особенной остротой — есть неуловимое, именно полутревожное ощущение, предчувствие беды: «Сейчас что-то грохнется». Откуда оно берется, это настроение? Причем ощущается еще с фильмов 1970‑х годов...
— Наверное, я не могу объяснить это рационально. Видимо, я так создан — пишу самого себя; нескромно говоря, самоэкранизация. И так всю жизнь. Когда я еще учился на сценарном факультете во ВГИКе — сейчас звучит необычно, если не дико, в эпоху массовой культуры,— нам говорили: «Каждый из вас должен написать исповедь. Вы должны за эти 4–5 лет обучения прийти к тому, чтобы выразить себя. Выразить то, что у каждого из вас внутри». И мы все к этому стремились, в разной степени, естественно,— выразить себя. Поэтому всю жизнь я писал в каком-то смысле, не задумываясь, повинуясь внутренним импульсам. Но поскольку ты не существуешь вне времени, оно помимо воли вползает в тебя и диктует свою сюжетику. Я и теперь так пытаюсь работать и по-другому просто не могу. Заставь меня сейчас написать сценарий на заказ — я, наверное, смог бы… Инструментально, конечно, исполнил бы. Но это будет опять же не мое. Это не я напишу — напишет мой профессионализм, опыт, какое-никакое мастерство. А что касается моего… Оно рождается порой очень долго. Допустим, сценарий фильма «Остановился поезд» я написал как дипломную работу еще в 1970‑е годы…
— Но фильм же в 1982‑м вышел?..
— Да, но первый вариант сценария написан в 1970‑е. Он назывался «Смерть машиниста». Там была немножко иная история, но основа та же: гибнет машинист поезда, а люди, ради которых он пожертвовал собой, воспринимают случившееся лишь как временное неудобство, остановку в пути. И отдаленно до них доходит слух, что вот, мол, машинист погиб. Собственно говоря, главный вопрос фильма — стоит ли чья-то жизнь чьей-то смерти.
— Я рассматриваю этот фильм — скажу вам откровенно — как предвестник распада СССР. Так же, как и ваш «Парад планет» (1984).
— Если вы помните, в «Параде планет» в одном месте собираются «партизаны» — запасники, призванные на военные сборы. Совершенно разные люди — простые и посложнее, более благополучные и не очень, среди них есть и карьерист райкомовский, и мясник, и астрофизик… Но всех их объединяет общее стремление — сбросить с себя рюкзак жизни, социальности. Они настолько устали от общества, что даже… водку не пьют, оказавшись в мужской компании. Настолько им эта реальность опостылела.
Но в этих людях из жизни, которые становились моими героями, было все-таки важное отличие от сегодняшних: в них была искренность. Тогда что угодно могло быть доминантой в характере героя, пусть и ненависть к власти, но только не цинизм. Сегодня, если ты будешь описывать подобного человека — что следователя, что актуального журналиста,— то вынужден опираться на их базовый цинизм. Так у нас принято. Но из цинизма нельзя извлечь глубину… И это будет все-таки глобальной неправдой о человеке как таковом…
— Я предполагаю, что основной проблемой в 1970–1980‑е для сценариста, для режиссера была невозможность говорить о реальных конфликтах в обществе. И вы пытались фокусироваться на конфликте внутреннем — человека с самим собой…
— Да, разумеется. Единственный конфликт, который мне, в общем, всегда интересен, который я до сих пор ищу — с огромным напряжением, трудом — и перед которым я в итоге всегда оказываюсь в растерянности,— это конфликт человека с собственной жизнью. Конфликт внутреннего и внешнего. Он иногда рядится, может быть, в социальные одежды, как, допустим, в фильме «Остановился поезд». Или предстает более отстраненно — как в «Параде планет». Он совершенно другой уже в «Плюмбуме», «Слуге», «Армавире» (фильмы по сценарию Александра Миндадзе, созданные в тандеме с режиссером Вадимом Абдрашитовым в 1980‑е годы.— «О»), но все равно этот конфликт основной. Человек и его жизнь.
— Вы в юности немного поработали секретарем в суде. Наверняка этот опыт вы впоследствии использовали в ваших судебных драмах, которые тоже являются важной составляющей вашего совместного с Вадимом Абдрашитовым творчества…
— Для того чтобы поступить во ВГИК, надо было иметь два года стажа. Нужно было, что называется, «сходить в народ», по мысли Горького. А где узнаешь реальную жизнь, как не в суде?.. Разводные дела или даже уголовные… Кстати, потом под впечатлением этой работы я написал повесть, которая нехитро называется «Из записок судебного секретаря». Или вот фильмы «Поворот», «Охота на лис» — это все оттуда… И тот же «Остановился поезд», помните, там пожилой мастер поставил под стоящий грузовой состав не два, как положено, а один «башмак». И из-за этого состав покатился под уклон. Это все я тоже взял из судебной хроники...