Общенародные выборы Ивана Сусанина
Как исторических правды оказалось две
Конкурируют два образа исторической правды. За что же борьба? И возможно ли примирение?
На древней костромской земле уже несколько недель происходит нечто, напоминающее необъявленную предвыборную кампанию. В официальном расписании Центризбиркома, разумеется, упоминаний о ней не найти. Тем не менее процесс налицо: Кострома и губерния выбирают Ивана Сусанина, с которым будут дальше идти по жизни.
Речь, конечно, идет о памятнике. Не все знают, что у стоящего ныне в сквере на Молочной горе в Костроме, в двух шагах от центральной Сусанинской площади, величественного монумента знаменитому крестьянину-патриоту был давно снесенный, но не забытый предшественник, украшавший эту самую площадь с середины XIX века до 1918 года. И теперь перед Костромой сложный выбор: как вернуть утраченное — возможно, не отказываясь от приобретенного? И стоит ли возвращать?
Общественное обсуждение этой монументальной проблемы идет по всей Костромской области, не говоря уж об областном центре, с середины декабря 2020-го. Местные газеты в Галиче и Чухломе, Пыщуге и Островском, Мантурове и Буе, Нее и других райцентрах наперебой печатают мнения трудящихся. Как правило, они за восстановление дореволюционного монумента, со схожими аргументами: старый памятник, в отличие от нынешнего, «несет большую смысловую нагрузку», «уникальная скульптурная композиция станет еще одной достопримечательностью областного центра», «возвращение главной площади Костромы ее исторического облика» и т.п. Судя по единодушию этих тиражируемых мнений, решение властями уже принято, хотя официально и не оглашено. Впрочем, красноречив и накал общественных акций против еще не принятого решения: он говорит о том, что на деле далеко не все костромичи поддерживают идею восстановления дореволюционного монумента.
Сама же инициатива, как и положено в таких ситуациях, исходила снизу. В городскую Думу с предложением о возвращении на Сусанинскую площадь первоначального памятника обратился в ноябре 2020 года преподаватель Костромского госуниверситета краевед Алексей Зябликов. Его поддержали широкие массы культурной и краеведческой общественности, подписавшие письмо в поддержку этой идеи на имя костромского губернатора.
От мифа к бренду
В существовании знаменитого уроженца костромской земли Ивана Сусанина сомневаться не приходится, хотя и на этот счет имеются скептики. Известна царская жалованная грамота 1619 года на имя Богдана Сабинина, где повествуется о том, как его тесть Иван Сусанин в 1613 году не выдал местонахождение юного Михаила Романова «литовским людям», которые «его пытали великими, немерными пытками» и «замучили до смерти». Правда, из этого документа невозможно дознаться, был ли Михаил к тому моменту уже избран на царство, знали ли об этом он сам, Иван Сусанин и «литовские люди», а также зачем последние искали будущего монарха. Да и о знаменитом походе в лесную чащу, из которого никто не вернулся, в документе не говорится. Можно констатировать: подвиг Ивана Сусанина и его заслуги перед семейством Романовых («за службу к нам и за кровь, и за терпение») историческим документом засвидетельствованы, а вот его мотивы, а также обстоятельства места и времени совершения подвига — нет. Так что, строго говоря, вся история с жертвенным спасением будущей царской династии — гипотеза, версия позднейшей русской историографии, естественно, поддержанная, если не «заказанная», этой самой династией.
Другими словами, история Сусанина — один из героических мифов (в значении не низменной или корыстной выдумки, а именно героического сказания) русской истории. Такие мифы есть у всех исторических народов, и с ними не нужно бороться неуместными «разоблачениями»; их нужно уважать и даже лелеять, потому что на них зиждется самосознание и самоуважение нации. Попробуйте, например, объяснить французам, что их героический миф под названием «взятие Бастилии» и связанный с ним праздник 14 июля — пропагандистская выдумка и что никакого политического смысла в штурме крепости не было, так как узники «старого режима» в Бастилии в тот момент не сидели (там содержались фальшивомонетчики и душевнобольные),— вам просто укажут на дверь, и будут правы.
Но вернемся к Сусанину, который посмертно стал для России воплощением исторической правды, которая, однако, доподлинно неизвестна. Больше того, персонаж героического мифа сделался и поныне является главным историческим — и туристическим — брендом костромской земли. Его креативно эксплуатируют с начала 2000-х, когда по легендарному сусанинскому маршруту через леса и болота стали водить специальные тургруппы, в том числе и с ряжеными поляками и самим Сусаниным. И в наши дни ответственные за досуг костромичей и гостей области люди предлагают «увлекательный пеший поход выходного дня по следам жизни и смерти Ивана Сусанина»: от села Молвитино, переименованного в советские годы в Сусанино, к часовне в урочище Деревеньки, которая предположительно стоит на месте дома, где жил Сусанин, затем через лес и поля до Чистого (оно же Сусанинское) болота, потом по гати до «предполагаемого места гибели Ивана Сусанина, где можно оставить монетку или зажечь свечку». В финале — посещение кафе, где можно заказать «пельмень судьбы»…
Это, конечно, креатив нынешний. Но вполне естественно, что он не единственный: во времена, описываемые формулой «православие — самодержавие — народность», Кострома не могла не отметиться мемориальными ритуалами, соответствующими эпохе. Началось, как и положено, с памятника герою.
От Николая до Бебеля
Михаилу
Федоровичу
и крестьянину
Ивану Сусанину,
воздвигнутый
в 1851 году
Монумент Ивана Сусанина в Костроме был поставлен, как это ни странно, не то чтобы непосредственно в честь патриотического крестьянина, но в память пребывания в Костроме в 1834 году императора Николая I, который подсказал губернскому дворянству мысль увековечить героическое деяние Смутного времени. Николай разрешил провести всероссийский сбор пожертвований на сооружение памятника. А в 1835-м император сам определил для него место: не посреди Ипатьевского монастыря, как предлагали костромичи, а на центральной городской Екатеринославской площади. Наконец, в 1838 году все тот же царь выбрал из пяти вариантов проект известного скульптора Василия Демут-Малиновского. «Композиция его относится к тому периоду творчества Демут-Малиновского,— отмечали дореволюционные исследователи Лукомские в книге о Костроме,— когда он находился уже под влиянием национальных тенденций и в творчестве своем не лишен был даже ложного пафоса. Этим пафосом дышит и фигура коленопреклоненного Сусанина».