Объединение как расслоение
29 лет назад граждане ГДР, недовольные жизнью в соцлагере, неожиданно для всех и для самих себя смяли охрану этого лагеря и сломали его ограждение — берлинскую стену, считавшуюся самой защищенной в мире границей. Последствиями стали: воссоединение Германии, исчезновение СССР, развал соцлагеря и его структур (варшавский договор, СЭВ), расширение Евросоюза и НАТО, создание единой валюты и множество прочих исторических событий и процессов…
ГДР открыла границу с ФРГ 9 ноября 1989 года. Кто решил это сделать, до сих пор неизвестно. Во всяком случае, и Горбачев, и Коль (канцлер ФРГ), и Буш-старший (президент США) узнали о событии утром из теленовостей.
Завершилось это 9 ноября в ГДР слезами радости и шампанским. Немцы впервые после войны ощутили себя единой нацией. Но официальным праздником 9 ноября сделать не решились — ни тогда, ни теперь. Более того, в 2018-м кто-то из фельетонистов «предложил» назвать днем немецкого единства… 30 февраля. Своеобразным комментарием к этому экстравагантному предложению стали слова канцлера Ангелы Меркель: «Немецкое единство — это тернистый путь, которому не видно конца…»
Через 29 лет после памятных событий страна оказалась в парадоксальной ситуации: все экономические показатели ФРГ пусть медленно, но постоянно улучшаются (Мюнхенский институт экономических исследований (Ifo) пришел к выводу, что 83 процента западных немцев и 76 процентов восточных довольны своей ситуацией), но при этом доминирует… пессимизм.
Социологи объясняют его прежде всего тем, что у граждан ГДР в 1989–1990 годах возникло (или было создано?) ощущение, что в единой Германии они будут жить не только лучше, чем в ГДР, но и не хуже, чем на западе. Сближение уровней жизни, однако, происходит значительно медленнее, чем людям хотелось бы. И эксперты не успокаивают.
Институт немецкой экономики (IW) подтверждает, что и в 2017 году ВВП на душу населения повсюду вырос, но если на западе рост составил 2,4 процента, то на востоке лишь на 1,4 процента. Например, средняя зарплата (брутто) на востоке сейчас 2690 евро, а на западе — 3330, и разрыв между ними постоянно увеличивается. Дрезденский институт экономики полагает, что «в обозримом будущем восток не приблизится к западу». И все это несмотря на непрерывные финансовые вливания из ЕС и из федерального бюджета, несмотря на введение различных специальных налогов и поборов. За эти десятилетия на восток закачано более 2 трлн (!) евро — увы...
Объединение или колонизация?
Оглядываясь назад, эксперты отмечают, что «гармоничного слияния» не получилось, поскольку «объединители» (канцлер Коль, его министры и эксперты) то ли не верили, то ли не хотели понять, сколь глубока пропасть (экономическая, политическая, культурная, философская), возникшая за 40 лет между двумя немецкими, но абсолютно разными, отвергавшими друг друга государствами.
Первой жертвой такого «механистического» подхода стала экономическая сфера: развитая социалистическая экономика ГДР, лишившись госдотаций и госзаказов, просто рухнула, попав в условия развитого капитализма. Надо понимать, что промышленное оборудование и ширпотреб, изготовлявшиеся в ГДР, шли в основном в страны СЭВ, расчеты между которыми велись не в твердой валюте, а в переводных рублях. После объединения платить за те же изделия валютой соцстраны не хотели, поскольку за валюту на свободном рынке можно было найти и более выгодные предложения. Очевидно: если бы переговоры о слиянии двух Германий были интегрированы в какието более широкие переговоры о роспуске СЭВ (как сейчас идут переговоры между ЕС и Великобританией), то можно было бы найти какие-то решения, устраивающие все стороны. Не случилось.
«На предприятиях и в сельском хозяйстве СССР было очень много оборудования, изготовленного в ГДР. После объединения все заводы, выпускавшие эту технику, оказались нерентабельными, неконкурентоспособными или экологически опасными и были закрыты. В результате советские потребители оказались без запчастей, без квалифицированной поддержки и сервиса. Можно же было все это скоординировать при объединении ко взаимной выгоде»,— сетовал через 10 лет в Дюссельдорфе на встрече с немецкими инвесторами Аркадий Вольский (в тот момент президент РСПП). Наверное, у него эти соображения возникли бы и в 1989–1990 годах, когда он отвечал за промышленность в ЦК КПСС, если бы его мнением тогда кто-то поинтересовался. В тот момент, однако, действовала установка Горбачева: немцы должны сами решать, как им объединяться.
На самом деле, впрочем, в 1989-м (как и при создании ФРГ и ГДР в 1949 году) народ никто ни о чем спрашивать не стал. А скоростной перевод экономики ГДР на рыночные рельсы привел к тому, что обрушились все отрасли производства, обеспечивавшие работой основную часть населения ГДР. Западногерманский писатель, нобелевский лауреат Гюнтер Грасс в статье «Распродажа ГДР», опубликованной 5 октября 1990 года в еженедельнике Zeit, назвал объединение Германии на условиях Коля колонизацией, в ходе которой западным инвесторам позволено за гроши скупать на востоке любые промышленные, культурные, сельские «объекты», не задумываясь о тех, кто там работает. Из-за этого уже в 1994 году в промышленности Восточной Германии было занято всего 640 тысяч человек, то есть вчетверо меньше, чем в 1989 году. В сельском хозяйстве занятость сократилась в пять раз и упала до 160 тысяч. Увеличилось лишь число работников торговли, но выиграли от этого только западные торговые сети и их поставщики.