Отрывок из нового семейного романа Нины Вяха «Завещание»

СНОБКультура

Нина Вяха: Завещание

Действие романа «Завещание» шведской писательницы Нины Вяха разворачивается в 80-е годы прошлого века накануне Рождества в финском Торнедалене. В семье фермеров по фамилии Тойми — 14 детей. Двое из них давно мертвы, а жизнь остальных сложилась не лучшим образом по вине родителей. «Сноб» публикует первую главу книги

af3820b77169623aa59b31702d6e400ce01d0564cb25ecb003ecc8d57f379297.jpg
Фото: Martin Reisch/Unsplash

Анни едет домой

Анни приезжает в отчий дом. Драма начинает разворачиваться. Мы знакомимся с местом действия и персонажами, его населяющими. Персонажами? Нет, людьми! Один оказывается в больнице. Второй блистает своим отсутствием. Но ведь еще ничего не произошло?

Возвращение в отчий дом штука особая. Кому-то это нравится, кому-то не очень, но равнодушным не остается никто. В Анни подобные поездки всегда будили множество эмоций.

Негативных — потому что она всегда чуть-чуть, самую малость, боялась, что дом вцепится в нее, как только она вернется, и уже не отпустит, никогда. Просто физически не даст сбежать. Прочь. Обратно. То самое чувство, которое она испытывала еще подростком, что надо спешить, надо торопиться, иначе ее ноги пустят корни, и она намертво врастет в эту землю. Именно поэтому уже в шестнадцать она покинула родную усадьбу.

Позитивных, потому что здесь остались жить многие из ее сестер (можно сказать почти все). А они были настолько близки друг другу, что их родственная связь порой казалась практически осязаемой. Словно они были соединены, пусть не пуповиной, но чем-то другим, невидимыми, но прочными узами. Так они и жили бок о бок, никогда в одиночку, всегда вместе.

Но на этот раз причина тревоги Анни крылась совсем в другом, нежели в скором возвращении в родные пенаты. Вся одежда внезапно стала мала, и ей пришлось купить новое зимнее пальто, потому что старое стало тесным. Она провела руками по животу, животу, который теперь довольно заметно начал выпирать на ее худенькой фигурке, и где каждый вечер трепыхалась и билась жизнь, вначале слабая и отчасти лишь воображаемая, но со временем — и это все знают — становящаяся все сильнее и реальнее. Ребенок, которого Анни не хотела, но которому не могла сказать «нет».

Она уже делала аборт, ей тогда было всего двадцать, на дворе стоял 1981 год, а аборты такая вещь, что их лучше вообще не делать, ни тогда, ни потом, ни когда-либо еще. Для Анни все закончилось болезненным скоблением и оставшимися на матке шрамами, и врачи посоветовали ей больше не делать абортов, если она хочет в будущем иметь детей, и теперь, когда в ней зародилась и принялась расти новая жизнь, кто она такая, чтобы сказать этому ребенку «нет», когда он, возможно, ее последний (и единственный) шанс?

Она избавилась от первого ребенка, потому что у нее не было средств его содержать. Ее мужчина, отец ребенка (его звали Хассан) был просто-напросто билетом в никуда. Тупиком. Перебивался случайными заработками, совсем как она, да к тому же родом не из европейской страны. Страны, в которую он, помимо всего прочего, хотел вернуться, страны, где борьба за права женщин продвинулась не настолько далеко, как на севере Европы. Страны, в которой Анни никогда бы не смогла и не захотела бы жить. На сей счет у Анни имелись куда более интересные планы.

Отец этого ребенка… Ну, что ни говори, а какое-то время он им все же являлся, верно? Так вот, Анни его не любила, это она знала точно. Возможно, она вообще никогда и ни в кого не влюблялась. Временами она думала о себе как об эмоционально сдержанной натуре: результат трудной юности, годов, проведенных без любви и — порой это ощущалось весьма сильно — без родителей, но Анни относилась к этому довольно легко и не заостряла внимания. Как говорится, сказал и забыл, живи дальше.

Ее собственная жизнь принадлежала ей и только ей, и она не собиралась растрачивать ее попусту на кого-то или что-то еще.

А теперь вот ребенок.

От Алекса. С которым она познакомилась на работе. Алекс с опасно-темными глазами. Вьющимися волосами. Волосатой грудью. Хриплым низким голосом. Кривоватой улыбкой. Он просто был и продолжал оставаться, задавал вопросы, поздравлял с праздниками и доставал своей болтовней. Алекс, который показал ей свои картины маслом поздно ночью на Лаппкеррсбергет, после того как они распили на двоих бутылочку «Кьянти». Который показал ей, как смешивать краски. Который слушал, когда она рассказывала о своей мечте поехать в Помпеи и выкапывать древний город из лавы. Осторожно прохаживаться кисточкой по искаженным от ужаса лицам и архивировать, документировать, тщательно роясь в черепках и собирая их в одно целое.

Было что-то притягательное в попытке навести порядок в катастрофе, которая произошла давным-давно. Да, пожалуй, слова «давным-давно» были здесь ключевыми. В этом случае Анни могла спокойно обойтись без чувств: все, что от нее потребовалось бы — лишь скрупулезное изучение мира. Да, это был тот раздел археологии, который ей нравился.

И Алекс ее понял, пусть не все, но что-то из того, что она рассказывала, уж точно. И он обхватил ее лицо своими большими ладонями и поцеловал несколько раз, снова и снова, пока она, сперва неохотно, а потом все активнее, не принялась целовать его в ответ. А теперь она носит его ребенка. И у него большие планы, даже мечты, об их будущей совместной жизни. Жизни, где они стали бы частью богемы, рисовали бы по ночам (теперь уже наплевать, хотела бы Анни рисовать или нет), до обеда ходили на выставки, после обеда занимались любовью, а по вечерам пили бы вино.

— А как же ребенок? — спрашивала Анни.

— Ребенок? О, наш ребенок! Он станет гением. В моей семье было полно гениев и этот ребенок, мой сын — настанет день и он покорит мир, — отвечал Алекс.

— Это ребенок станет третьей частью нашего единства, — отвечал Алекс.

— Никаких проблем, — отвечал Алекс.

И Анни очень хотелось в это верить.

Мальчика будут звать Оскар. Они вместе так решили.

Более или менее вместе. Оскар Второй — словно один из королей древности, правителей той страны, в которой они сейчас жили. Король, который стал бы поэтом, и писателем, и обладателем литературных и прочих премий и при этом разделял бы скептическое отношение Алекса к национальной гордости страны, Августу Стриндбергу.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Где есть и чем вдохновляться: художник Александр Сорокин — о любимых инклюзивных местах в Москве Где есть и чем вдохновляться: художник Александр Сорокин — о любимых инклюзивных местах в Москве

Художник Александр Сорокин — о любимых местах в Москве и кино

СНОБ
Вяленые помидоры на зиму: как сделать их дома в духовке - пошаговый рецепт Вяленые помидоры на зиму: как сделать их дома в духовке - пошаговый рецепт

Вялеными томатами ты будешь поражать гостей весь год!

Cosmopolitan
Отдают недорого: почему художники и галеристы рады случайным покупкам Отдают недорого: почему художники и галеристы рады случайным покупкам

Как импульсивные покупки из любопытства меняют рынок современного искусства

Forbes
Массаж лица в домашних условиях: простые и эффективные методики Массаж лица в домашних условиях: простые и эффективные методики

О принципах ухода за лицом рассказывает эксперт в области красоты Юлия Энхель

Psychologies
30 способов перезапустить свое тело 30 способов перезапустить свое тело

Полное руководство по тому, как выжать максимум из человеческого организма

kiozk originals
Нателла Крапивина о новом клипе Лободы, сексе и феминизме Нателла Крапивина о новом клипе Лободы, сексе и феминизме

Пять с половиной миллионов просмотров и традиционные обвинения в хайпе

СНОБ
Золотые промыслы в Восточной Сибири Золотые промыслы в Восточной Сибири

Как добывалось золото в Восточной Сибири, и сколько за то получали добытчики

Вокруг света
«Моя работа – ждать и быть всегда рядом» «Моя работа – ждать и быть всегда рядом»

Учительница биологии решила сменить профессию и помогать женщинам в родах

Psychologies
Витамин D оказался не эффективнее плацебо при депрессии Витамин D оказался не эффективнее плацебо при депрессии

Витамин D при депрессии полезен или нет?

N+1
Зачем учить английский, если есть онлайн-переводчики? Зачем учить английский, если есть онлайн-переводчики?

Почему нам еще далеко до мира без языковых барьеров

Psychologies
Внутренняя экзотизация Внутренняя экзотизация

Анна Толстова о странной русскости Сергея Чиликова

Weekend
Поднять настроение с помощью перестановки мебели: как? Поднять настроение с помощью перестановки мебели: как?

Нет сил, все угнетает и раздражает? Возможно, дело в вашем доме

Psychologies
Как покататься на лошади, не навредив ни себе, ни животному Как покататься на лошади, не навредив ни себе, ни животному

Главные принципы взаимодействия с лошадью и ее хозяином

СНОБ
Как культура сформировала образ серийного убийцы: отрывок из книги Сергея Мохова «История смерти. Как мы боремся и принимаем» Как культура сформировала образ серийного убийцы: отрывок из книги Сергея Мохова «История смерти. Как мы боремся и принимаем»

Фрагмент о том, как культура сформировала образ серийного убийцы

Esquire
«Вокруг одна глобальная нелюбовь». Интервью с режиссером Юрием Грымовым «Вокруг одна глобальная нелюбовь». Интервью с режиссером Юрием Грымовым

Режиссер Юрий Грымов: есть ли место политике на сцене и о лихих 90-х

СНОБ
Как бросить курить: самые эффективные методы Как бросить курить: самые эффективные методы

Мода на здоровый образ жизни как бы намекает, что от сигарет пора отказаться

Cosmopolitan
Оружие киберпанка: Оружие киберпанка:

Необычное ружье Ultima, будто пришедшее к нам из фильмов «Чужой»

Популярная механика
Рак, смерть брата, мерзкий характер: трагическая история актера Вэла Килмера Рак, смерть брата, мерзкий характер: трагическая история актера Вэла Килмера

С Вэлом Килмером просто невозможно работать... и вот почему

Cosmopolitan
«В Европе рассрочку не просят»: что российский создатель вертикальных ферм iFarm за год узнал о рынке и клиентах «В Европе рассрочку не просят»: что российский создатель вертикальных ферм iFarm за год узнал о рынке и клиентах

Как iFarm работает с клиентами и учит нейросеть ухаживать за растениями

VC.RU
Викторианский глянец. Зачем смотреть «Эмму» по роману Джейн Остин Викторианский глянец. Зачем смотреть «Эмму» по роману Джейн Остин

Костюмная драма про начало XIX века

Forbes
Родные не близкие Родные не близкие

Как быть, если родственники тебя совсем не понимают?

Лиза
4 стадии отношений, без которых не будет любви и близости 4 стадии отношений, без которых не будет любви и близости

Рано или поздно каждая пара сталкивается с кризисом

Psychologies
5 стилистических типов: как они влияют на выбор партнера 5 стилистических типов: как они влияют на выбор партнера

Гармоничные отношения в паре — это большая работа

Psychologies
Что такое Что такое

Стоит ли убирать веселые кеды и покупать солидные вещи? И если да, то когда?

Cosmopolitan
Богатые и бедные видят мир по-разному Богатые и бедные видят мир по-разному

Нейробиологи и психологи изучили работу мозга у богатых и бедных

Популярная механика
Кевин Федерлайн, Эштон Катчер и другие мужчины, которых прославили женщины Кевин Федерлайн, Эштон Катчер и другие мужчины, которых прославили женщины

И где вы их только нашли?!

Cosmopolitan
«Молочные зубы»: в прокат вышел фильм из конкурса Венецианского фестиваля — о первой любви неизлечимо больной девушки «Молочные зубы»: в прокат вышел фильм из конкурса Венецианского фестиваля — о первой любви неизлечимо больной девушки

Драма о первой любви неизлечимо больной девушки лишена всех клише

Forbes
Доктор в плюсе: зачем сервис с инвестициями «Яндекса» объединился с лидером рынка телемедицины Доктор в плюсе: зачем сервис с инвестициями «Яндекса» объединился с лидером рынка телемедицины

Чем важно объединение «МК Доктор рядом» и сервиса Doc+?

Forbes
Бренд семи морей: знакомьтесь, nanamica Бренд семи морей: знакомьтесь, nanamica

Коллекции марки nanamica сочетают функциональную техническую одежду

GQ
Неизбежный крах Неизбежный крах

Почему автопром не переживет массового распространения электромобилей

Forbes
Открыть в приложении