Мои любимые «мышки»
Приамурская ночь тепла и полна звуков. С закатом дружно зазвенели комары. Вода в озере почавкивает, причмокивает, взбулькивает, а иногда в ней что-то громко бултыхает. «Хрусь-хрясь-хрысь!» — ондатры вгрызаются в сочные стебли по берегам. «Плюх-шлёпа-шлёпа-шлёп!» — берёт разбег большой баклан где-то под дальним берегом. «Дудудууду!» — перекликаются дальше и ближе большие погоныши, будто кто-то набирает нули на старом телефоне, а диск раскручивается обратно. То глуше, то отчётливее доносится хриплый лай косули. Будто сонно отмахиваясь, в ответ подаёт короткий звонкий клич японский журавль. Небо усыпано звёздами. Иногда они падают, беззвучно оставляя прочерк на небе и в озере. Почти как те, кого я жду: моргнёшь — и не увидишь, как кто-то промелькнул в ночном небе.
А вот и они. Лёгкий, но энергичный шорох в воздухе, по щеке прокатывается воздух — будто часто-часто взмахнули веером. В свете фонарика видно, как в кронах амурской липы и монгольского дуба быстро кружат две небольшие летучие мыши — ночницы. Их привлекают комары, мошки, небольшие ночные мотыльки. Жуки уже жестковаты для их маленьких зубок.
Лёгкий шлепок, шуршание — ночница приземлилась на дощатую стенку чердака и быстро-быстро поползла к коньку, перебирая всеми четырьмя конечностями. Мгновение — и зверёк скрылся внутри, чтобы вскоре показаться вновь и сорваться с края доски в полёт. Середина лета. У летучих мышей подрастают детёныши. Один из них — маленький и серый, в отличие от коричневатых взрослых, — несколько раз показывается из-под конька крыши, сидит, поводя мордочкой и трепеща ушками, но так и не решается отправиться в первый полёт. Ещё не время. А взрослые вёртко снуют меж ветвей, продолжая ночную охоту.
Деревянный, отлично прогреваемый чердак делят сразу три вида летучих мышей — восточная и сибирская ночницы и восточный кожан (Myotis petax, M. sibirica, Vespertilio sinensis). Щели между досками, щели в нахлёстах шифера, щели за стропилами, никаких незваных гостей, тучи комаров над озером и окружающими лугами — практически отель «всё включено» для летучих мышей. Утром, после ночной охоты, «постояльцы» ведут себя тихо. Сонные и холодные, они отсыпаются в любимых уютных щелях. Ближе к вечеру, когда летучие мыши просыпаются, становятся слышны шорохи. Впрочем, их легко спутать с шуршанием поползня по стволу ближайшего дуба или пробежкой бурундука по крыше. А вот ворчливую, скрипучую перекличку ночниц или громкий, резкий писк кожана с птичкой перепутать сложно. По крайней мере, для привычного уха хироптеролога.
Крылья, ноги и четыре уха
Хироптерологи — это специалисты, изучающие летучих мышей. Точнее, представителей отряда Рукокрылых, латинское название которого — Chiroptera. Кто же такие рукокрылые?
Во-первых, несмотря на крылья, это не птицы, а млекопитающие. То есть своих новорождённых они кормят молоком, как и мы, люди. Яиц они тоже не откладывают, а производят на свет живых розовых малышей с крошечными крылышками.
Во-вторых, летучие мыши — вовсе не мыши с крыльями. Настоящие мыши — это грызуны, самый большой отряд млекопитающих на планете, к которому принадлежит почти половина всех видов этого класса. Вездесущие серые крысы, крошечные мыши-малютки, гигантские капибары, колючие дикобразы и пушистые шиншиллы — грызуны фантастически разнообразны, но никто из них не владеет настоящим полётом. Летяги не в счёт, они могут лишь планировать сверху вниз.
Рукокрылые — второй отряд по количеству видов, которых сейчас насчитывают около 1400. Это единственные млекопитающие, способные к настоящему, машущему полёту. От грызунов их отличает не только эта способность, но и совершенно другое строение черепа, да и всего тела. Систематика рукокрылых весьма запутанна и постоянно меняется в последние десятилетия, когда учёным стали доступны генетические исследования. Возросло и количество видов. Многие виды, считавшиеся одним, оказались состоящими из нескольких видов. Выяснилось, например, что водяная ночница Myotis daubentonii не распространена в Северной Евразии от Атлантического до Тихого океана. Восточнее Оби её сменяет другой вид — восточная ночница Myotis petax.
Крыло летучей мыши — это её передняя конечность, как наша рука. Но если птицы в полёте «опираются» на перья, то рукокрылые — на кожистую перепонку, натянутую между пальцами. Фаланги пальцев и пястные кости (длинные кости ладони) удлинились у них настолько, что некоторые по длине сравнялись с предплечьем. Коротким остался только первый палец, и на нём сохранился коготок. Именно этот коготок помогает зверькам ловко лазать по стенам и потолку, цепляясь как задними лапками, так и сгибом крыла. Тонкая, упругая кожа натянута не только между пальцами. От мизинца она тянется к задней лапе, а между ногами и хвостом обычно есть перепонка. Замедленные съёмки показывают, что для полёта и охоты важны все части крыла. Например, многие насекомоядные летучие мыши в полёте захватывают добычу именно хвостовой перепонкой.
Самый крупный представитель рукокрылых — гигантская летучая лисица, или калонг. Размах его крыльев впечатляет — до полутора метров! Но масса тела калонга редко превышает килограмм. Так что про рукокрылых можно сказать буквально — «кожа да кости»! Возможно поэтому не так много в природе животных, специально охотящихся на летучих мышей. Но при случае их съест любой хищник, который сможет дотянуться до зверьков в пещере или забраться к ним в дупло.
Змеи, ящерицы, древесные амфибии, крупные тропические пауки — список велик. Днём летучие мыши становятся добычей птиц. К счастью для летучих мышей, ночное зрение развито лишь у немногих пернатых, поэтому под покровом тьмы врагов у рукокрылых гораздо меньше.
Традиционно рукокрылых разделяли на крыланов и собственно летучих мышей. Крыланы — семейство примерно с 200 видами. К ним относятся летучие лисицы и летучие собаки — крупные зверьки с большими глазами, предпочитающие фруктовую диету. Эти обитатели тропиков днём отдыхают на деревьях, увешивая их тёмными гроздьями, а ночью отыскивают спелые плоды и нектар с помощью нюха и зрения. Эхолокация у них не развита, она обнаружена у единственного вида — нильского крылана (Rousettus aegyptiacus). Нильские крыланы проводят дни в пещерах и, чтобы ориентироваться во тьме, пользуются примитивной щелчковой эхолокацией. Они «прощупывают» пространство не ультразвуком, а простым пощёлкиванием — подобно тому, как человек что-то кричит в глубокий колодец и слышит эхо.
Летучие мыши — в основном мелкие зверьки. Слепых видов среди них нет, но глазки у многих маленькие. В темноте ночи или пещер они избегают препятствий и находят добычу с помощью ультразвуковой эхолокации. Этому способствуют разнообразные «завитушки» на мордочке и сложно устроенные уши, часто с очень большим козелком, напоминающим ещё одно ухо (у человека этот вырост в ухе совсем маленький). Такие особые приметы строения попали и во многие их названия: листоносы, воронкоухи, зайцегубы, подковоносы… Большинство российских видов принадлежит к семейству Гладконосых летучих мышей — у них заметных выростов на мордочке нет.
Поисковые охотничьи сигналы и брачные песни летучих мышей лежат в области ультразвука — за пределами чувствительности человеческого уха, хотя некоторые люди, особенно молодые, иногда улавливают самые низкочастотные из этих звуков. Они слышат их как очень высокий писк или как короткий скрип вилкой по чисто вымытой тарелке.
Разные виды летучих мышей издают сигналы в разных диапазонах частот и с разной громкостью — есть «тихони», вроде ушанов, а есть «крикуны», не уступающие ревущему футбольному стадиону, — однако мы этого ультразвукового вопля не слышим. Удивительно, но во время крика у летучей «мышки» на долю секунды размыкаются слуховые косточки, чтобы зверёк не оглушил сам себя. И тут же смыкаются вновь, чтобы не пропустить отражённый от препятствия или добычи звук.
