«Мы вложили в проект €5,5 млн»: как бизнесмен Андрей Щербинин открыл миру «русского Моне»
Андрею Щербинину удалось открыть миру «русского Моне» — забытого художника XIX века Константина Кузнецова. В интервью Forbes Life предприниматель рассказал, каких инвестиций потребовало возвращение мастера и создание Фонда Кузнецова
В 1896 году наследник торговой фирмы «Братья Кузнецовы» Константин Кузнецов увидел картину Клода Моне, бросил прибыльный семейный бизнес и переехал во Францию, где посвятил себя живописи. Современники Кузнецова ставили его в один ряд с Ренуаром, он обучался у наставника Тулуз-Лотрека Фернана Кормона, участвовал в выставках, но к XXI веку имя художника оказалось забыто. Спустя более 100 лет заслуженно прославить Кузнецова в мировом культурном сообществе решил предприниматель Андрей Щербинин. Для него сохранение наследия художника стало делом всей жизни.
— Расскажите, пожалуйста, о своем бизнесе.
— Один из моих первых бизнесов заключался в продаже телекоммуникационного оборудования. Мы с партнерами создали компанию «ТехАргос» — лидера российского оборудования СОРМ. После его продажи я запустил проекты по строительству и аренде коммерческой недвижимости и начал инвестировать в отечественную IT-продукцию.
— Насколько известно, вы коллекционируете русскую живопись. Как началось это увлечение, большая ли у вас коллекция?
— Я коллекционирую картины уже 17 лет, интерес к искусству появился еще в университете. Все началось с картин советского периода — я довольно часто покупал работы на аукционах. Однажды я увидел картину с комбайном, который идет по полям и убирает пшеницу — купил ее, и так все началось. Это была работа Льва Земскова «Комбайн на фоне закатного солнца» середины 1960-х годов. Сейчас в моей коллекции более 300 работ советских художников: Сергея Лучишкина, Екатерины Зерновой, Николая Горлова, Игоря Рубинского, Ростислава Барто и других. Тема картин: техника, тракторы, машины, связь и связисты — такое мужское коллекционирование.
— Это логично, учитывая, чем вы занимаетесь, но как в этом ряду появились работы Кузнецова? Ведь его картины — совершенно другого жанра и эпохи.
— Пока не начался всемирный карантин, я часто ездил в путешествия по Европе. В 2014 году я был в Париже и зашел в небольшую галерею, где мне предложили работы Кузнецова, когда поняли, что я русский. Полотна были не в самом хорошем состоянии и покрыты темным лаком — от старости он изменил свои свойства, отчего картины выглядели очень темными. Я позвонил искусствоведу Константину Ещеркину, чтобы посоветоваться. Тогда мы были мало знакомы, но позднее он стал директором Фонда Кузнецова. Костя сказал, что художник малоизвестный, но работы интересные. Мы подумали, что раз это произведения XIX века, то картины надо брать. Я быстро принял решение и купил сразу 40 картин.
До сих пор непонятно, как работы оказались в той галерее — Кузнецов, будучи выходцем из обеспеченной семьи, не продавал свои произведения. Потомки художника организовывали выставки — в частности, в парижской галерее Кати Гранофф (французская поэтесса российского происхождения, основательница галереи Larock-Granoff. — Forbes Life). Есть мнение, что они расплачивались с галереей этими работами. Я привез картины в Россию — узнал, как их перевозить, как проходить таможенное оформление. Я упоминал, что все картины были покрыты темным лаком, — мы с коллегами смотрели на них и думали, что же там изображено. Сами холсты были в хорошем состоянии, и мы решили отдать их реставратору, который смыл слои лака. Когда мы увидели полотна после реставрации, то были восхищены их красотой.
— После того как у вас появились эти картины, вы заинтересовались художником и решили узнать, что стало с его наследием. Получилось целое культурологическое расследование! Почему для вас это было важно?
— Когда мы увидели две отреставрированные картины, то были поражены их энергией, богатством красок. Нам захотелось больше узнать об их авторе. Костя привлек к работе искусствоведа Екатерину Усову, и начался увлекательный детектив по сбору информации о Кузнецове. В открытом доступе про него практически ничего не было. Искали в архивах, в Исторической библиотеке, в Ленинке (