«Мы верны духу, а не букве»: как Михаил Зыгарь снимает взрослый сериал по сказкам Пушкина
С Нателлой Крапивиной, Алексеем Кравченко, OG Buda, Натальей Кудряшовой и многими другими.
Несколько лет назад журналисту и писателю Михаилу Зыгарю пришла в голову идея, определенно заслуживающая реализации, – перевести пушкинские сказки на киношный язык, сделав их понятными современному российскому зрителю. Задача амбициозная и довольно непростая, учитывая тот факт, что формат был выбран сериальный, да еще и сразу с несколькими режиссерами и сценаристами. Получился киноальманах, где разные произведения вступают в единый повествовательный симбиоз, за органику которого ответственен Зыгарь. Новое прочтение переносит сказки Пушкина в нашу реальность, где Царевна становится инстаграмной дивой, Елисей – рэпером (а именно OG Buda), а Золотой Петушок и вовсе нейросетью.
Мы побывали на съемках одного из эпизодов проекта – про царя Салтана – и пообщались с Михаилом о его непростом замысле. События разворачивались на территории так называемого испытательного стенда Высоковольтного научно-исследовательского центра Всероссийского электротехнического института. С первого раза такое наименование не запомнить, поэтому в народе локацию назвали «Катушками Теслы» в Истре. Попасть сюда можно только по специальному разрешению, а съемки здесь прошли и вовсе впервые.
GQ: Чем вообще шоураннер Михаил Зыгарь занимается на этом проекте?
Зыгарь: Вообще шоураннер – это тот, кто отвечает за сериал целиком. У нас разные сценаристы и режиссеры работали над разными сериями. Есть общая идея, которую я придумал года два назад. Есть концепция, стилистика, и, более того, у нас даже есть единый сюжет и единые герои. Можно сказать, что у меня техническая функция. Я связующее звено между всеми режиссерами и сценаристами. У Пушкина сказки никак не связаны, а у нас каждая новая сказка является продолжением предыдущей. Они растянуты во времени. Первые серии у нас происходят в недалеком прошлом, следующие – в настоящем, а сейчас мы находимся на съемочной площадке «Салтана» – это далекое будущее.
Прямо как у братьев Стругацких.
Да, это некоторая футурология. Постапокалиптический мир.
Антиутопия.
Местами антиутопия, да.
Удается ли сохранять айдентику при том, что съемочные команды постоянно разные?
Во многом это часть концепции – все сказки должны быть разными. Они все в разных стиле и жанрах. Поэтому то, что они совсем не похожи друг на друга, – это важная часть замысла.
Насколько вообще сложно работать в команде с таким большим количеством режиссеров и продюсеров?
Мне очень сложно. Когда несколько оркестров играют, нужно, чтобы они сыграли одновременно. Я придумал себе такую адскую головную боль, во многом не предполагая, на что я себя обрекаю. Сейчас я уже понял, но когда все закончится, мне будет очень весело.
Какие еще были сложности?
Например, вчера был дождь, а у нас тут построен алтарь из мониторов. Это одичавшее племя, которое живет в будущем и поклоняется технологиям. У них технологии превратились в карго-культ, потому что после апокалипсиса почти все перестало работать. Людей, которые умеют пользоваться техникой, понимают, что такое электричество, и помнят интернет, почти уже не существует. Но отдельные отголоски прежних времен сохранились. Поэтому из мониторов племя построило себе алтарь. В чудесный кульминационный момент они загораются, начинают демонстрировать контент. Под дождем это снимать непросто.