Виктор Васнецов — отчаяние, одиночество и тоска по несбывшимся мечтам

Караван историйКультура

Виктор Васнецов. Витязь на распутье

Помолвка была стремительной. Он сделал Шуре предложение всего за несколько недель до свадьбы, когда оба плыли из Вятки в Нижний на пароходе. Сделал, возможно, не столько от большой любви, сколько от отчаяния, одиночества, тоски по чему-то давно мечтавшемуся, но никак не сбывавшемуся в жизни...

Антонина Варьяш

Коснувшись палитры длинной кистью, он на секунду замер, внимательно вглядываясь в строгое лицо святого и слегка прищурив глаза, чуть отпрянул назад. Под каблуком хрустнул сучок, нога, соскользнув с него, поехала в сторону. Взмахнув руками, Виктор Михайлович попытался сохранить равновесие и увидев, как потек красной краски, брызнувший с кисти, расплывается на синей блузе, машинально посетовал в уме: «Вот ведь незадача, только что чистую надел, Шурочке опять хлопоты...» В следующее мгновение художник, онемев от ужаса, уже стремительно летел с высоты лесов вниз, туда, где серел каменный пол Владимирского собора.

Истошного крика мальчишки-подмастерья «Виктор Михалыч убился!» Васнецов уже не слышал. Как и испуганного гомона рабочих, сгрудившихся вокруг его распростертого на полу тела. Не видел взволнованного лица прибежавшего доктора. Глаза открыл лишь дома. В крошечной комнатке было сумеречно, почти темно, лишь угол беленой печки слегка выступал из мрака...

«Шура, Шурочка», — позвал он слабым голосом, но вместо жены в дверь просунула голову дочка Таня и увидев очнувшегося отца, со счастливым визгом кинулась ему на шею. Виктор Михайлович глухо застонал. Болело все: спина, руки, голова, набитая клочьями тяжелого свинцового тумана. В болезненном вихре кружились в мозгу обрывки разрозненных картин, в которых недавно пережитое смешивалось с событиями минувшими. На какое-то мгновение показалось, что лежит он вовсе не на кровати в киевской квартире, а на толстой войлочной кошме в гостиной родительского дома.

Дом Михаила Васильевича Васнецова, священника села Рябова, что в девяноста верстах от губернского города Вятки, был просторным: в пять окон по фасаду, наверху мезонин с полукруглым окном и небольшим балкончиком. Вот только топить весь дом в зимние морозы было дорого, а потому на ночь дети нередко укладывались в гостиной подле печки, расстелив на полу толстые войлочные кошмы и навалив на себя поверх одеял овчинные тулупчики.

Детей было много, и все мальчишки: Николай, Виктор, Петр, Аполлинарий, Аркадий, Александр. Войдя в возраст, сыновья один за другим отправлялись в Вятку в духовное училище, бывшее для многодетного священника единственной возможностью дать детям хоть какое-то образование. После училища можно было идти в семинарию, затем рукоположиться и получить приход, а с ним верный кусок хлеба. Священство было в семье стезей наследственной: приходскими священниками служили и дед, и отец, и тесть Михаила Васильевича. Однако сыновья его вдруг один за другим стали сворачивать с проторенного пути. Сначала учительскую карьеру вместо священнической выбрал старший Николай, а в 1867-м за благословением на поездку в Петербург в Академию художеств пришел к отцу и девятнадцатилетний Виктор, которому до окончания семинарии оставалось чуть больше года.

Год тот был для семьи Васнецовых особенно тяжким. Прошлой весною умерла мать, на руках отца остались двое малышей и десятилетний Аполлинарий, готовившийся поступать в училище. И все же, выслушав Виктора, Михаил Васильевич со вздохом кивнул. Знал, что тот с детства не расстается с карандашом и бумагой, что талантом своим уже добывает кое-что и на жизнь: проиллюстрировал сборник русских пословиц и поговорок, получил заказ на картинки к детской азбуке.

Портрет Васнецова кисти Михаила Нестерова, 1925 год

Средства на поездку в столицу сын тоже планировал собрать самостоятельно, устроив благотворительную лотерею и разыграв два своих первых живописных полотна «Жница» и «Молочница»... Что ж, авось проживет. На прощание честно, как мужчина мужчину, отец предупредил: «Прости, но денег регулярно выделять не смогу, сам знаешь, братьев поднимать надо». Виктор понимающе кивнул, обнял. О том, что это их последнее в жизни объятие, и думать не думалось...

— Слава тебе господи! Очнулся!

Всплеснув руками, жена как подкошенная упала на колени у его кровати и зарылась лицом в простыни.

— Ну будет, Сашура, будет!

Погладил жену по вздрагивавшим от рыданий плечам, по волосам: «Господи, сколько же в них седины! А ей ведь и сорока нет...» Эх Шура, Шура, выбрала же ты себе судьбу. Вышла бы за купца, сидела бы сейчас в Вятке в собственном доме, чай из самовара попивала. А тут самовар, и то не свой — хозяйский, впрочем, как и весь остальной скарб. Из своего только дети да холсты с подрамниками.

С купеческой дочерью Александрой Рязанцевой Виктор встретился случайно. Приехав в 1871 году в академический отпуск в родную Вятку, зашел в местный музей — порисовать с гипсов. По залам бродили две девушки, одна из которых приходилась ему дальней родней. Как-то сам собою завязался разговор и с ее подругой:

— Окончила с отличием Мариинскую гимназию, готовлюсь на врачебные курсы.

— Учусь в Академии художеств, приехал поправить пошатнувшееся здоровье, проведать могилу отца, навестить братьев.

Представились друг другу церемонно, по имени-отчеству: Александра Владимировна, Виктор Михайлович. Ей двадцать один год, ему — двадцать три...

Следом за матерью и старшей сестрой потянулись в комнату и мальчишки: Боря, Алеша, Миша. Младший тут же проворно вскарабкался на постель к отцу, заставив того опять поморщиться от боли, и Александра Владимировна, встрепенувшись, кинулась выпроваживать детей:

— После, после! Доктор сказал, что отцу нужен покой.

Но Виктор Михайлович, дотронувшись до ее руки, тихо попросил:

— Оставь их, мама, пусть побудут.

При взгляде на галдящих пацанов, облепивших кровать как воробьи сиреневый куст, сердце тоскливо сжалось: «Что с ними будет, если меня не станет? Как будут жить? Ни денег за душой, ни своего угла. Если б не Савва Иванович да не Павел Михайлович, и вовсе непонятно, как перебивались бы. Но даже и при их поддержке тянут они с Шурой еле-еле, как кони в распутицу. Авось хоть с киевских работ наскребут наконец-то на свой угол. Только б выкарабкаться. Вся надежда теперь на этот собор».

Заказ на роспись интерьеров возводимого в Киеве Владимирского собора предложил Виктору Васнецову искусствовед профессор Адриан Прахов, бывший председателем Комиссии по внутренней отделке храма. Судьба у собора была непростой: средства на него начали собирать в начале 1850-х, но и спустя тридцать лет он все еще не был освящен. Сначала несколько раз переносили строительную площадку, потом за недостатком средств меняли проект. Спустя четыре года после начала долгожданного строительства стены, возведенные уже до куполов, вдруг дали трещину — пришлось снова колдовать над проектом. Но все же к 1884 году выстроенная церковь встала наконец посреди города как невеста, которую пора обряжать к венцу.

Идею выполнить внутреннее убранство храма, посвященного крестителю Руси, в манере старинной иконописи одобрил сам император. Прахов, уже несколько лет занимавшийся открытием древних фресок в русских церквях, был в этом вопросе едва ли не лучшим экспертом. Ему и отдали в руки все карты: составить проект оформления, выбрать исполнителей. Первым именем, прозвучавшим из уст Адриана Викторовича, было Виктор Васнецов.

Протекцию художнику Прахов составлял не впервые. Тремя годами ранее именно он порекомендовал Васнецова председателю Московского археологического общества графу Алексею Уварову, озабоченному украшением живописными полотнами только что отстроенного Исторического музея в Москве. Заказ на фриз «Каменный век» Васнецов исполнил блестяще. И хотя монтаж его был еще неокончен, все, кто видел эскизы и готовые части огромного полотна, отзывались о них с восторгом, так что долго доказывать членам комиссии целесообразность приглашения для росписи собора именно Виктора Васнецова Прахову не пришлось. Однако договориться с самим художником оказалось куда сложнее.
Список претендентов на ответственный заказ Прахов наметил еще перед Рождеством 1884-го, а весной следующего года отправился в Москву — окончательно расставить все точки над i. Первым долгом — к Васнецову. Не застав художника на московской квартире — в Абрамцево, чтобы там к жгучей досаде своей услышать от Виктора Михайловича решительное «нет». Досада была тем более острой, что причину отказа Прахов понимал слишком хорошо, возможно, даже лучше, чем сам Васнецов: члена Товарищества передвижных художественных выставок, личного друга Саввы Мамонтова и Павла Третьякова, тридцатисемилетнего отца многодетного семейства все еще терзала мучительная неуверенность в себе. Так же жестоко, как терзала она когда-то явившегося в столицу юного вятского семинариста.

Александра Владимировна увела детей ужинать, и Виктор Михайлович в изнеможении закрыл глаза. Вспомнилась вдруг весна 1885 года. Столовая Мамонтовых, куда как снег на голову явился Прахов. Раскапризничавшиеся к вечеру ребятишки, лицо утомленной хлопотами жены. И мучительные сомнения, никак не дававшие уснуть, даже когда дом погрузился в блаженную ночную тишину. Скинул сапоги, надел мягкие домашние туфли и все мерил, мерил своими журавлиными шагами комнату, стараясь не попадать на особо скрипучие половицы...
«Расписывать храм? Писать Богородицу? После всего, что создано титанами Возрождения? И кому? Ему, Виктору Васнецову, так и не окончившему Санкт-Петербургской академии? Да полно вам!» — и вдруг идея, пришедшая как озарение, — взять композицию для образа Богоматери с давеча увиденной картины: жена, вынесшая на улицу полугодовалого сына Мишу, и мальчик, потянувшийся с ее рук за пушистыми весенними облачками, плывущими в вышине.

Кинулся к столу, зарисовал для памяти, но сразу же вслед за сладостным вдохновением волной окатил страх: «А что если Суриков согласится?» Так до самого утра, как заведенный, и мерил он вдоль и поперек комнату «Яшкиного дома» — небольшого флигеля-мастерской, специально выстроенного Саввой Мамонтовым для художников, гостивших в его имении Абрамцево. Едва рассвело, побежал на почту — давать телеграмму: «Если Суриков откажется, оставьте работу за мной». Еще два дня прошли в томительном ожидании ответа. Наконец из Киева прилетела лаконичная депеша от Прахова: «Приезжайте».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Валерия Ободзинская: Валерия Ободзинская:

Валерия Ободзинская рассказывает о своем отце Валерии Ободзинском

Караван историй
30 до 30. Социальные практики 30 до 30. Социальные практики

Список Forbes молодых и перспективных россиян. Социальные практики

Forbes
Мария Порошина. Быть мамой непросто Мария Порошина. Быть мамой непросто

Мария Порошина: У меня нет права, да и времени на уныние или отчаяние

Караван историй
Квантовый симулятор справился с непривычной для него задачей Квантовый симулятор справился с непривычной для него задачей

Физики из квантового центра создали пятикубитный квантовый вычислитель

N+1
Николай Добрынин: Николай Добрынин:

Николай Добрынин вспоминает собственную биографию

Караван историй
Шутовская свадьба, ставшая настоящей: история любви князя и карлицы Шутовская свадьба, ставшая настоящей: история любви князя и карлицы

История шутовской свадьбы в Ледяном доме

Cosmopolitan
Лионелла Пырьева. О друзьях и недругах Лионелла Пырьева. О друзьях и недругах

Жизнь и профессия Лионеллы Пырьевой

Коллекция. Караван историй
Что читать в мае: 5 увлекательных книг — о смерти, цифровых платформах и о том, куда приводят пробежки в парке Что читать в мае: 5 увлекательных книг — о смерти, цифровых платформах и о том, куда приводят пробежки в парке

Пять книг, которые стоит прочитать на длинных праздниках

Esquire
Юрий Мороз: Юрий Мороз:

Юрий Мороз — о работе с актерами, своей киноистории и «Содержанках»

Караван историй
Уставшая женщина, на которой держится все: Кейт Уинслет в сериале «Мейр из Исттауна» Уставшая женщина, на которой держится все: Кейт Уинслет в сериале «Мейр из Исттауна»

Почему роль в «Мейр из Исстауна» — одна из лучших в карьере актрисы

Forbes
Мария Александрова, Владислав Лантратов: «Это и есть тот самый дух, который не воспринимает слова «нет» Мария Александрова, Владислав Лантратов: «Это и есть тот самый дух, который не воспринимает слова «нет»

Мария Александрова и Владислав Лантратов — о Большом театре, балете и травмах

Коллекция. Караван историй
Синдром «мудрых стратегов»: почему женщины в России боятся инвестировать Синдром «мудрых стратегов»: почему женщины в России боятся инвестировать

Что мешает женщинам инвестировать?

Forbes
Полина Лазарева: «Найду любой повод, чтобы пострадать» Полина Лазарева: «Найду любой повод, чтобы пострадать»

Я стою на ногах только благодаря тому, что у меня есть на кого опереться

Караван историй
Орнитологи призвали запретить ветеринарный диклофенак в Европе ради спасения грифов Орнитологи призвали запретить ветеринарный диклофенак в Европе ради спасения грифов

Препарат диклофенак смертельно опасен для грифов и других пернатых падальщиков

N+1
Археологи установили уровень заболеваемости подагрой в средневековом Кембридже Археологи установили уровень заболеваемости подагрой в средневековом Кембридже

Социальная верхушка Кембриджа чаще страдала от этого недуга

N+1
Не верим, но смотрим (и надеемся): фильмы о волшебной любви Не верим, но смотрим (и надеемся): фильмы о волшебной любви

Лучшие фильмы о самой сильной любви

Cosmopolitan
Все в сад и не только: 6 новых идей для пикников Все в сад и не только: 6 новых идей для пикников

В погожий день так и тянет на улицу

Esquire
10 тюремных лайфхаков, применимых в быту 10 тюремных лайфхаков, применимых в быту

Настоящие олдскульные образцы тюремной смекалки

Maxim
Мишель Родригес о новом «Форсаже», женских боевиках и Грузии Мишель Родригес о новом «Форсаже», женских боевиках и Грузии

В честь выхода на экраны девятого «Форсажа», Cosmo поговорил с Мишель Родригес

Cosmopolitan
Размер имеет значение: как выбирать одежду, чтобы полюбить свое отражение Размер имеет значение: как выбирать одежду, чтобы полюбить свое отражение

Самые типичные ошибки девушек в примерочной

Cosmopolitan
Как устроена система Как устроена система

«Железный купол» может быть подавлен слишком большим количество целей

Популярная механика
Слушать кино: плей-лист художника по костюмам сериалов «Перевал Дятлова» и «Эпидемия» Дарьи Фоминой Слушать кино: плей-лист художника по костюмам сериалов «Перевал Дятлова» и «Эпидемия» Дарьи Фоминой

Плей-лист Дарьи Фоминой, художницы по костюмам «Перевала Дятлова» и «Эпидемии»

Esquire
13 удивительных, будоражащих, возбуждающих фактов о поцелуях 13 удивительных, будоражащих, возбуждающих фактов о поцелуях

Как губы заставляют мужчин и женщин казаться более привлекательными

Maxim
5 увлекательных биографий ученых, которые понравятся даже далеким от науки 5 увлекательных биографий ученых, которые понравятся даже далеким от науки

Биографии известных ученых, которые были интересными и веселыми людьми

Популярная механика
5 книг от мировых психологов: как исправить ошибки и разобраться в чувствах 5 книг от мировых психологов: как исправить ошибки и разобраться в чувствах

Подборка книг, которые помогут разобраться в себе без посещения специалиста

Популярная механика
Тред: команда Figma рассказала про «баг с горячими клавишами», который оказался наследием раскладки 1997 года Тред: команда Figma рассказала про «баг с горячими клавишами», который оказался наследием раскладки 1997 года

Баг в работе горячих клавиш в редакторе Figma

VC.RU
Огород на подоконнике: почему он вам нужен и как завести собственный Огород на подоконнике: почему он вам нужен и как завести собственный

Почему домашнее огородничество отличное занятие и как к нему подступиться?

Esquire
Пэрис Хилтон в Кремниевой долине: как королева вечеринок зарабатывает на блокчейне Пэрис Хилтон в Кремниевой долине: как королева вечеринок зарабатывает на блокчейне

Пэрис Хилтон инвестировала в криптовалюты до того, как это стало мейнстримом

Forbes
Таяние мерзлоты помешает достижению целей Парижского соглашения Таяние мерзлоты помешает достижению целей Парижского соглашения

Достижение целей Парижского соглашения по климату практически невозможно

N+1
Ушел из жизни основатель «сурового стиля»: знаковые работы Таира Салахова Ушел из жизни основатель «сурового стиля»: знаковые работы Таира Салахова

Каким запомнится Таир Салахов?

Forbes
Открыть в приложении