Таких черных туч над Фальком не сгущалось даже после возвращения из Парижа

Караван историйКультура

Роберт Фальк. Случайная встреча

Время для любви было самым неподходящим: таких черных туч над Фальком не сгущалось даже после «несвоевременного» возвращения из Парижа.

Антонина Варьяш

Ранней весной 1939 года к краснокирпичному особняку Перцовой, выходящему торцом на набережную Москвы-реки, а фасадом — на Соймоновский проезд, подошли высокий пожилой мужчина в добротном пальто и худенькая молодая женщина с прямой темной челкой.

Войдя в резные двери подъезда, они поднялись на лифте на четвертый этаж, потом, пройдя длинным темным коридором, вскарабкались по узенькой винтовой лестнице под самую крышу. Мужчина, достав из кармана ключ, открыл дверь с номером пятьдесят семь.

Глядя снаружи на нарядный дом, изукрашенный майоликовыми панно, резьбой и мифическими чудищами, трудно было предположить, что где-то в его недрах может скрываться столь аскетичное жилище. В просторном помещении было тихо и сумеречно. Под невысоким потолком серели два окна. В том, что поменьше, как в раме виднелась колокольня Ивана Великого и башни Кремля с рубиновыми звездами на шпилях. Другое окно выходило на серую громаду здания на противоположном берегу. Из окон сильно сквозило.

«Ну что ж, Геля, проходите», — улыбнувшись, сказал мужчина. И женщина шагнула через порог.

Знакомство их было недавним и случилось всего несколько недель назад, когда он зашел посмотреть выставку детского рисунка в Центральном доме художественного воспитания детей, где она работала.

«Иностранец, — подумала Ангелина Щекин-Кротова, едва заметив в выставочном зале мужчину лет пятидесяти в круглых очках и элегантном, явно заграничном костюме. — А этот молодой, что рядом, видимо переводчик. Думает, наверное, что у нас тут никто иностранных языков не знает. Ну что ж...» Выпускница иняза и в недавнем прошлом переводчица «Интуриста» решительно направилась к посетителям, приветствуя их по-немецки. Переводчик вежливо улыбнулся, а высокий иностранец живо подхватил разговор, принялся рассматривать рисунки, расспрашивать о юных авторах и их наставниках.

— Все педагоги, ведущие у нас занятия, и сами прекрасные художники, выпускники ВХУТЕМАСа, многие учились у Роберта Фалька... — значительно произнесла Геля.

Иностранец в ответ как-то особенно оживленно закивал, будто речь шла о его знакомом. «Наверное, видел картины Фалька за границей», — подумала она. Знала от сослуживиц, что учились во ВХУТЕМАСе: их бывший педагог еще в конце двадцатых уехал в Париж.. . Как думали многие — навсегда, но в самом начале 1938 года он вдруг вернулся. При упоминании о неожиданном возвращении художника в глазах Гелиных собеседниц неизменно светился вопрос, произносить который вслух, впрочем, никто не решался... «Ему ведь даже ночевать теперь негде...» — пожала как-то плечами одна. Сейчас предаваться размышлениям о Фальке и его жизненных обстоятельствах Геле было недосуг: иностранец хотел смотреть все новые и новые рисунки.

— А вот эти дети занимаются заочно, консультации получают по почте. Многие живут в деревнях, с трудом достают бумагу и краски, но работают очень упорно, — гордо сказала она, подавая гостю очередную папку.

— И кто же консультирует их? Тоже какая-нибудь ученица Фалька?

Геля замялась, но иностранец не отставал... «Вот ведь дался ему этот Фальк со своими ученицами», — подумала она. Слегка покраснев, наконец выдавила:

— Нет, она не ученица... Вообще не художник... В общем... это я, — и прибавила, словно извиняясь: — Я изучала историю искусств.

Приподняв брови, иностранец внимательно посмотрел на нее, и Геле показалось, что улыбка, игравшая в уголках его губ, стала особенно озорной.. . Впрочем, он быстро опустил глаза и вновь принялся перебирать рисунки.

...Нащупав на стене выключатель, хозяин комнаты под крышей зажег свет, и гостья разглядела обстановку лучше. Тахта, сооруженная из матраса, стоящего на четырех кирпичах, овальный столик, продавленный диванчик, пара стульев, табурет. И картины — стопкой распластанных холстов лежащие на полу, набитые на подрамники и стоящие лицом к стенам, торчащие из недораспакованных длинных ящиков.

На одном из таких же ящиков, но еще не открытых, было устроено что-то вроде кухни или обеденного стола: щербатая чашка, пара блюдец ей под стать, половник с погнутой ручкой, алюминиевая кастрюлька, в которой хозяин, похоже, готовил все блюда от супа до чая...

«Знаете, Геля, мой младший брат Муня — он работает адвокатом — очень ругался, когда узнал, что я почти все, написанное во Франции, привез с собою. Уверял: если бы я распродал картины там, мог бы купить в Париже граммофон и хорошую посуду», — смущенно заметил мужчина. И в следующее мгновение ловким движением вынув из стоящего у стены штабеля одну из картин, поставил ее на мольберт. Гостья молча опустилась в продавленное кресло напротив.

О том, что ее «иностранец» и есть тот самый профессор ВХУТЕМАСа Роберт Рафаилович Фальк, а его спутник — летчик-герой Андрей Юмашев, берущий у Фалька уроки живописи (вовсе не переводчик), молодой методист ЦДХВД Ангелина Щекин-Кротова узнала только вечером, когда в книгу, где расписывались посетители выставки, заглянула заведующая отделом.

«Красная мебель», 1920 год

— Геля, да вы с ума сошли! Как могли никого из нас не позвать? — негодовала она.

Геля с полными слез глазами только смущенно оправдывалась:

— Ну откуда я могла знать? Я даже смотреть не стала, что они там написали! И по-немецки он говорил совершенно свободно...

— Господи, ну еще бы! Он же с детства на нем говорит. Да он с вами и на французском говорил бы не хуже! Как-никак десять лет в Париже. Ах, да что уже теперь рассуждать... — начальница, с досадой махнув рукой, удалилась.

Геля вдруг неожиданно для себя самой прыснула от смеха: этот мэтр, о котором с таким пиететом говорят сослуживицы, оказывается, не так уж и страшен. Она вспомнила ласковую улыбку «иностранца» и мягкий взгляд его серо-голубых глаз из-за стекол очков...

И все же идти в Дом литераторов на открывшуюся там несколько дней спустя выставку Фалька было страшновато. Что если он, увидев ее, примется вышучивать при всех? Но Роберт Рафаилович, которого она заметила в зале в первый же вечер, Гелю будто не узнал. Осмелев, пришла во второй раз. Потом еще и еще... Едва ли не каждый вечер, сама не зная как, оказывалась в доме на улице Воровского. И смотрела, смотрела...

Картины были в основном «французские»: неожиданно будничный Париж, натюрморты из фруктов, рыб и цветов, задумчивые нездешние люди на портретах. То распадаясь на множество цветных осколков, то вновь возникая, словно сотканные из воздуха, картины так заворожили Гелю, что она в какой-то момент начисто позабыла об их авторе. И потому, услышав за спиной его голос, вздрогнула от неожиданности.

— Вам в самом деле нравятся мои работы? Я вижу вас тут почти каждый вечер.

Порывисто обернувшись, она выпалила совсем не то, что по ее представлениям следовало говорить художнику в таких случаях:

— Нравятся? Нет, это совсем не то слово! Я просто их видела уже во сне. Это будто мои работы...

Много позже Ангелина Васильевна говорила, что, наверное, именно с этих ее слов и начался их с Фальком роман.

Спустя несколько месяцев, с июля 1939-го, Геля Щекин-Кротова уже жила в доме с майоликовыми панно на фасаде. Сквозняк из окон сменился нестерпимой духотой: только две стены в квартире были настоящими кирпичными, остальные — просто доски, кое-как отделявшие пространство мастерской от жара раскаленной солнцем крыши. Но Геля, лежа на той самой тахтушке с кирпичами вместо ножек, тряслась в постоянном ознобе: непонятная прилипчивая хворь, начавшись с простуженного по весне горла, постепенно расползлась по всему организму, сделав ватными ноги и чугунной голову. Сердце то замирало, то принималось колотиться, как у затравленного зайца. Ходить в таком состоянии на службу нечего было и думать. Зато времени для разговоров с необычным человеком, с которым ее так стремительно свела судьба, теперь оказалось предостаточно. С каждым днем она все больше узнавала о его переменчивой судьбе и прихотливом характере. Вскоре начала знакомиться и с людьми, составлявшими жизнь Роберта Рафаиловича «до нее».

Одним из первых появился в студии под крышей худощавый нервный молодой человек — Валерий, сын Фалька от студенческой любви с художницей Елизаветой Потехиной.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Игорь Пальчицкий. Дотянуться до звезды Игорь Пальчицкий. Дотянуться до звезды

Двадцатого ноября Майе Плисецкой исполнилось бы девяносто пять лет

Караван историй
Человек, который придумывает будущее Человек, который придумывает будущее

Компания с российскими корнями разрабатывает уникальные технологии для авто

Популярная механика
Наталия Белохвостикова. Защищаю любовь Наталия Белохвостикова. Защищаю любовь

Наталия Белохвостикова рассказывает о своей жизни и сложностях усыновления

Караван историй
Мог ли мегалодон надвое перекусить судно Мог ли мегалодон надвое перекусить судно

Главный герой этого фильма — невероятная ископаемая акула, мегалодон

Популярная механика
В гостях у прошлого В гостях у прошлого

Дом-музей — это поход в гости к звездам прошлого

AD
Арсений Коган Арсений Коган

Он создал сервис, который позволяет легко переводить слова из печатных книг

Собака.ru
Драма 1921 года Драма 1921 года

Страшные подробности царь-голода в Советской России 1921 года

Дилетант
Кубок Карьяла – турнир, который сборная России по хоккею запомнит надолго Кубок Карьяла – турнир, который сборная России по хоккею запомнит надолго

Почему победа в товарищеском турнире вдруг стала триумфом сборной России в 2020

GQ
Как разнообразить интимную жизнь: 11 интригующих идей для пар, готовых к экспериментам Как разнообразить интимную жизнь: 11 интригующих идей для пар, готовых к экспериментам

Подборка способов, которые помогут добавить новизны в сексуальные отношения

Playboy
7 фактов о техасском Мэттью по фамилии Макконахи 7 фактов о техасском Мэттью по фамилии Макконахи

Путешественник по черным дырам и настоящий детектив Мэттью Макконахи

Maxim
Братец Кролик и братец Лис Братец Кролик и братец Лис

Банкротство Прамода Миттала с долгом в сто тридцать миллионов фунтов

Tatler
Композитор Дмитрий Евграфов — о работе с Граймс и творческих границах Композитор Дмитрий Евграфов — о работе с Граймс и творческих границах

Интервью с композитором Дмитрием Евграфовым, сооснователем приложения Endel

РБК
5 самых смертоносных бриллиантов в истории 5 самых смертоносных бриллиантов в истории

Ты и раньше обходил ювелирные магазины стороной, а теперь будешь их избегать!

Maxim
Феминитивы и культ языковой вертикали Феминитивы и культ языковой вертикали

Как не стыдиться феминитивов, откуда они берутся и как с ними уживаться

СНОБ
Иллюзия успеха Иллюзия успеха

Четыре истории о талантливых мастерах пускать пыль в глаза

Популярная механика
5 исторических личностей, истории которых бессовестно переврали в фильмах 5 исторических личностей, истории которых бессовестно переврали в фильмах

Тяжело быть знаменитым. В любой момент о тебе могут снять дурацкий фильм

Maxim
В чем стратегический просчет Путина и Сечина В чем стратегический просчет Путина и Сечина

История с добычей нефти на арктическом шельфе выбивается из мирового контекста

СНОБ
Робокопы. Полиция будущего Робокопы. Полиция будущего

Роботы на службе у полиции: опасен ли для человека искусственный интеллект?

Playboy
Метель времени: сериал «Перевал Дятлова» как выдающийся экскурс в советское прошлое Метель времени: сериал «Перевал Дятлова» как выдающийся экскурс в советское прошлое

Что сокрыто в сюжете сериала «Перевала Дятлова»

Esquire
Гедимин и его потомки Гедимин и его потомки

Все правители Москвы со времён Василия I были потомками литовских князей

Дилетант
Школа женского здоровья Школа женского здоровья

6 правил, которые помогут тебе чувствовать себя по утрам бодрой и отдохнувшей

Cosmopolitan
В австралийских водах впервые заметили глубоководных длинноруких кальмаров В австралийских водах впервые заметили глубоководных длинноруких кальмаров

Ученые отметили присутствие длинноруких кальмаров Magnapinna в водах Австралии

N+1
5 послевоенных американских романов, на которые стоит обратить внимание: выбор Pollen fanzine 5 послевоенных американских романов, на которые стоит обратить внимание: выбор Pollen fanzine

Послевоенные романы, которые нужно перевести и издать

Esquire
Где эти девушки? Где эти девушки?

Вспоминаем, что стало с солистками популярных герлз-бэндов двухтысячных

Cosmopolitan
Знакомства без колец: чем закончились самые долгие гражданские браки звезд Знакомства без колец: чем закончились самые долгие гражданские браки звезд

Истории знаменитостей, не заключивших брак, но состоявших в отношениях

Cosmopolitan
Здоровый мазохизм: в чем его польза Здоровый мазохизм: в чем его польза

Мазохизм — очень важный механизм для получения удовольствия

Psychologies
Игры на Андроид с сюжетом: топ-7 Игры на Андроид с сюжетом: топ-7

Топ игр для Андроид с сюжетом, среди которых также бесплатные приложения

CHIP
7 картин, приносивших несчастья своим владельцам 7 картин, приносивших несчастья своим владельцам

Обладание этими шедеврами смертельно опасно

Maxim
Феномен английского детектива — в книге Люси Уорсли «Чисто британское убийство». Публикуем ее фрагмент Феномен английского детектива — в книге Люси Уорсли «Чисто британское убийство». Публикуем ее фрагмент

Введение к книге Люси Уорсли "Чисто британское убийство"

Esquire
Ученые нашли способ сделать бытовую технику компактнее Ученые нашли способ сделать бытовую технику компактнее

Разработка, которая позволит сделать основные компоненты приборов намного меньше

Популярная механика
Открыть в приложении