Импровизация Михаила Горбачева
Сегодня ночью умер первый президент СССР Михаил Горбачев, человек, реально изменивший ход истории и определивший судьбу целого поколения. «Сноб» вспоминает Михаила Сергеевича и публикует мемуарный очерк Сергея Николаевича
Сейчас думаешь, зачем нужна была ему эта бесконечная старость? Немощь, одиночество, болезни. Всех пережил. И друзей, и врагов. Еще 11 лет назад он рассказывал мне, как у себя в Жуковке потерял сознание и упал прямо на дорожке в саду. Сколько так пролежал, не помнил. Очнулся — небо над головой, ветки качаются, птицы щебечут. Никаких тебе охранников, никаких помощников. Звать никого не стал. Сам поднялся. Руки-ноги целы, и слава Богу! Идем дальше.
Все это Михаил Сергеевич рассказывал без слезливой мелодрамы в голосе и без гнева на несправедливость судьбы. Скорее слегка подтрунивая над собой и ситуацией, в которой оказался. Первый президент СССР валяется без сознания на голой земле, и ни одна сволочь не подойдет помочь. И кому нужна такая жизнь? Но живешь зачем-то!
— Парадокс! — разводил руками Горбачев.
Мы долго договаривались об интервью для «Сноба». Его помощники, прослышав, что проект спонсирует миллиардер Прохоров, прозрачно намекнули, что неплохо было бы расщедриться на какое-нибудь осязаемое пожертвование для Фонда Горбачева. Сумма так и не была названа. Мы все ходили вокруг да около. Горбачев в этих переговорах не участвовал. Он вообще дистанцировался от любых финансовых и организационных вопросов. Хранил буддийскую невозмутимость. И сам временами становился похож на каменного старого Будду. Ноль эмоций. Ноль информации. Все, что было можно, уже давно сказано, запротоколировано, опубликовано. Так что тут скорее стоило рассчитывать только на «эффект присутствия». И то в рамках строгого протокола.
Первый раз я его разглядел и выделил из номенклатурной стаи вождей в апреле 1984 года, когда он впервые, уже в качестве генсека, приехал в Ленинград. Кажется, это была прямая трансляция. В тот момент я говорил по телефону с выдающимся театральным критиком и эссеистом Вадимом Моисеевичем Гаевским. Это он меня и надоумил включить звук и присмотреться к новому генсеку.
— Вы видели это? — вскричал Вадим Моисеевич в трубку. — Он вышел из машины. Он идет к людям. Он пожимает всем руки.
— Не обольщайтесь, это все подставные, — засомневался я. — Наверняка какие-нибудь гэбэшники.
— Нет, это обычные люди. Все это чистая импровизация. Поверьте мне, Сережа!