Серебряная экономика
Forbes Life и Фонд Тимченко провели круглый стол и вместе с ведущими экспертами обсудили проблему эйджизма в российском обществе и бизнесе.
Что мы обсуждали:
- Каковы корни эйджизма в российском обществе?
- Как изменились возрастные рамки и почему в ХХI веке вопрос качества жизни после 50 лет встает особенно остро?
- Какова роль пожилых людей в семейной системе и почему они часто становятся жертвами домашнего насилия?
- Почему эйджизм мешает людям старшего возраста устраиваться на работу и получать адекватную зарплату?
- Какова роль государства, бизнеса и НКО в решении этой проблемы?
В дискуссии участвовали:
- Мария Морозова, генеральный директор Фонда Тимченко
- Дмитрий Рогозин, директор Центра полевых исследований РАНХиГС
- Татьяна Акимова, руководитель коалиции «Забота рядом» и альянса «Серебряный возраст», исполнительный директор благотворительного фонда «Хорошие истории»
- Татьяна Лукьянова, модель агентства Oldushka
- Алиса Готина, врач-гериатр, специалист-куратор проекта «Наставничество» Фонда Тимченко
- Татьяна Дроздова, создатель и руководитель проектной лаборатории Young Old
- Анастасия Лазибная, основатель федерального портала для старшего поколения «Баба-Деда.ру»
- Екатерина Курашева, социальный предприниматель, сооснователь сервиса знакомств 50+ Older
- Модератором дискуссии стала главный редактор Forbes Life и Forbes Woman Юлия Варшавская
Насколько остро стоит проблема эйджизма в России?
Мария Морозова, генеральный директор Фонда Тимченко:
Старение человечества сейчас является основным драйвером многих экономических, демографических и социальных процессов. Социальные системы всех государств вынуждены все больше и больше внимания уделять этой теме. Потому что, с одной стороны, мы видим неизбежный тренд на старение человечества: в 2020 году было 727 млн человек старше 65 лет — это где-то 9% всего населения Земли. А, по прогнозам, к 2050 году пожилых людей будет уже более 16% — 1,5 млрд человек. И все эти люди могут являться ресурсом для общества при определенных условиях и отношении к себе. Но, с другой стороны, наша косность и инерция заставляют нас «выигрывать прошлые войны», и это не только российское явление.
Но, конечно, в России градус так называемого эйджизма, или дискриминации людей по возрасту, еще очень высокий. Мы знаем, что после 45 лет у нас большие проблемы с трудоустройством и образованием, хотя в эту сторону государство сейчас начинает разворачиваться. И в целом отношение общества к пожилым людям не сказать, что идеальное. Например, по данным исследования Romir, в 2020 году около 25% россиян признались, что в той или иной степени согласны с утверждением, что старшее поколение является обузой для молодежи. Мы также понимаем, что у нас совсем не приспособленная среда для людей в возрасте: транспорт, магазины, социальные и медицинские учреждения.
По исследованию 2017 года, главная проблема пожилых людей в России — это бедность и плохое здоровье. Это очень серьезные факторы, которые лишают пожилого человека автономии, независимости и субъектности. Помимо бедности и нездоровья, 25% россиян считают, что люди старшего поколения страдают от одиночества, 24% опрошенных отметили ощущение ненужности. И 18% говорили все-таки о неуважительном отношении со стороны молодежи.
Кроме того, естественная физическая старость до сих пор табуирована в нашем обществе. И есть отношение к пожилым людям как к уже отработанному ресурсу, который в лучшем случае может рассчитывать на заботу. Мало кто воспринимает людей в возрасте как хранителей исторической памяти, профессиональных навыков. У нас еще очень много предрассудков, связанных с этим возрастом. Это невольно влияет и на самих пожилых людей, которые не всегда осознают себя хозяевами своей судьбы. И я глубоко убеждена: когда мы диагностируем определенный градус эйджизма в стране, это вопрос не только к государству, к власти. Если в обществе укоренены какие-то предрассудки или стерео типы, никакими государственными программами, хотя они тоже нужны, это изменить невозможно. Это вопрос ко всем нам, к самим себе и к нашему окружению.
Алиса Готина, врач-гериатр:
Сейчас в России мы видим тенденцию к увеличению продолжительности жизни. Когда я пришла в гериатрию в 2015 году, средняя продолжительность жизни уже перешла рубеж 71 года, а, согласно недавним прогнозам, в скором времени в Москве будет проживать более миллиона человек в возрасте 80+. Сама специализация — врач-гериатр — относительно новая. Мы консультируем пожилых людей по определенному стандарту: рассказываем о том, как важна физическая нагрузка, консультируем по питанию, советуем поддерживать когнитивную активность. Однако наши рекомендации всегда упираются в финансовые и социальные проблемы. Например, может ли женщина из глубинки, у которой проблемы с зубами и крошечная пенсия, обеспечить себе здоровый рацион? Другой пример: пожилым людям очень важно поддерживать когнитивную активность каждый день. Вы замечаете, что профессора, врачи, педагоги дольше всех остаются в здравом уме? Но если мы говорим о женщине или мужчине 65+, которые вышли на пенсию и их единственное занятие — это утром посмотреть новости, выйти на лавочку и поговорить с соседями, то они не получают никакой умственной нагрузки. И для них очень важны взаимоотношения с близкими и родственниками.
Работа с пожилыми людьми — это дополнительная нагрузка для обычных терапевтов. Поэтому в этом году мы запустили замечательный проект, в котором врачи-гериатры из Москвы обучают терапевтов в регионах, как консультировать пожилых людей, какие есть особенности общения, изменения здоровья, как это работает на практике. В процедуру стандартной диспансеризации внесены изменения, которые касаются именно пожилых людей. Появились опросники, которые помогают нам выявить функциональные, когнитивные и сенсорные дефициты у таких пациентов: нарушение зрения, слуха и так далее. Мы должны понять, может ли человек сам себя обслуживать или ему необходима помощь сиделки или родственников. Мы эти опросники запустили во всех регионах, и все это закреплено Минздравом. И уже видим результат. Конечно, мы пока далеки от того уровня работы с пожилым возрастом, который есть в Европе, в том числе потому, что у нас остро стоит вопрос насилия — и физического, и эмоционального. И это стало особенно заметно, когда мы общались с врачами в регионах — они сталкиваются с жертвами домашнего насилия на приемах ежедневно.