Эрнест Хэмингуэй: пьяный мастер и советский кумир
Наш разговор в рамках «Крепкой литературы» будет о писателе, чьи отношения с алкоголем давно стали легендой.
Речь, конечно, о Хемингуэе. Фигура Хема стала своеобразной эмблемой в неспешном разговоре о добротной литературе и хорошем алкоголе. В ХХ веке не было, пожалуй, другого писателя, за чьим творчеством и алкогольными свершениями так пристально следили бы читатели.
И ни один другой писатель не удостоился такого вальяжного, панибратского к себе отношения, только лишь старина Хем, которого все знали, даже в СССР, по книгам и портрету, где Хемингуэй в свитере. Кстати, потом так выглядел каждый второй бард по всему Союзу.
В ХХ веке не было другого писателя, за чьим творчеством и алкогольными свершениями так пристально следили бы читатели
При словах «Хемингуэй» и «алкоголь» вспоминаются главные его афоризмы: «Если вы можете не писать — не пишите. А уж если пишете, то пишите пьяным, а редактируйте трезвым».
Еще он говорил: «Какая же литература — это территория, где вас покидает уныние? Бар — это территория, где вас покидает уныние». И эти вещи он пытался крепко соединять.
Вокруг его алкогольных пристрастий вьется очень много мифов. Самый распространенный — о том, будто любимый напиток Хемингуэя мохито. Почти каждый ночной клуб в Гаване предлагает «тот самый мохито» по рецепту великого писателя, но увы: Хемингуэй — диабетик со стажем и не мог пить столько сладкого мохито. Сильнее его тянуло к вину, а со временем он и вовсе перешел на сухое мартини.
Но история эта не о рецептах, а о том, как отношения писателя с алкоголем преломляются в произведениях Хемингуэя.
Хем мог стать много кем, например спортсменом: хорошо известны фотографии, где он — крепкий, с подтянутым животом, в боксерских перчатках. Он мог пойти по стопам отца и выучиться на врача. Его мама мечтала, чтобы он был музыкантом, а сам Хем бредил журналистикой. Работа полицейским репортером в небольшой газете научила его быть в центре событий и рассказывать о них кратко, точно и образно.