Нигер: тест на взросление африканских элит
Три недели после переворота в Нигере африканские государства не могли решиться на военную интервенцию, пытаясь продвинуть дипломатию вопреки давлению извне
Точная дата начала военного вмешательства сил Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) в ситуацию в Нигере определена, но она пока не будет объявляться. Об этом стало известно поздно вечером 18 августа по итогам встречи начальников генштабов вооруженных сил государств, входящих в организацию. Комиссар по вопросам мира и безопасности сообщества Абдель Фатау Мусах заявил: «Вмешательство сил Экономического сообщества стран Западной Африки в ситуацию в Нигере будет краткосрочным и направленным на восстановление конституционного порядка в этой стране».
Этот акцентированный шаг к новой африканской войне нивелирует попытки дипломатов договориться миром, хотя еще оставляет лазейку для переговоров.
Военный переворот в Нигере случился в те самые дни, когда в Санкт-Петербурге проходил форум «Россия — Африка». И все же не российская площадка стала поводом для особого внимания к этому событию.
Казалось бы, Африка, переворот — подумаешь. Но, вероятно, мир действительно изменился. И нищий Нигер стал главным индикатором этих перемен, да так, что все вдруг вспомнили о далекой неблагополучной стране и озаботились проблемой ее демократии.
Подготовка соседями Нигера военной интервенции для смещения мятежников и восстановления прежнего правительства идет вот уже три недели. Однако, несмотря на истекший 30 июля ультиматум, выдвинутый региональным союзом африканских стран ЭКОВАС с требованием к мятежникам уступить власть и вернуть все как было, переходить к боевым действиям никто не спешит, а 1500 французских военных, расквартированных в Нигере, не торопятся покидать казармы.
Более того, вторжение не выглядит единственным вариантом решения проблемы, и стороны все чаще говорят о дипломатии. Внезапно оказалось, что Франция не может просто взять и приказать своему спецназу разнести африканского выскочку и поставить марионеточного президента, а заодно вернуть контроль над важнейшими для ее экономики природными ресурсами, как это случалось раньше. Выяснилось, что у партнеров по коалиции, американцев, в регионе имеются свои интересы, ради которых первому заместителю госсекретаря США Виктории Нуланд пришлось лично вести переговоры с хунтой, причем на их территории. Привычная западная схема управляемого хаоса через конфликты поставлена на паузу.
Но главное — стало ясно, что сама Африка, конечно, устала от постоянных переворотов, однако в гораздо меньшей степени, чем от доминирования Запада, который, по мнению жителей континента, нисколько не помогает установлению мира в регионе, а скорее наоборот, всячески ему препятствует.
То, как будет развиваться ситуация вокруг Нигера, покажет, насколько Африка готова к суверенному будущему и насколько мир готов признать ее права.
Кризис в Нигере
А что произошло?
Поздно вечером 26 июля по национальному телевидению Нигера выступила группа военных во главе с начальником президентской гвардии генералом Абдурахманом (Омаром) Чиани и заявила следующее: «Мы, силы обороны и безопасности, объединенные в рамках Национального совета по охране Родины, решили положить конец режиму, который вы знаете. Это следует из продолжающегося ухудшения ситуации с безопасностью, плохого экономического и социального управления». Президент Нигера Мохамед Базум был свергнут и вместе с семьей помещен под домашний арест; новые власти собираются его судить.
Западные источники пишут, что толчком к перевороту якобы послужило намерение Базума реструктурировать президентскую гвардию, а самого Чиани отправить в отставку. По другой версии, здесь проявился более глубокий конфликт: Базум много лет последовательно придерживался профранцузской политики, а генерал Чиани был сторонником политики национальных интересов.
Мохамед Базум родился в Нигере, окончил философский факультет Университета Сенегала. Свергнутый президент — опытный политик, работал в министерстве иностранных дел, а затем возглавил его. Во время своей предвыборной кампании в 2020 году обещал Нигеру демократизацию общественной жизни и безопасность.
Абдурахман Чиани руководил президентской охраной с 2011 года, включая два срока при предыдущем главе страны. В свое время Чиани предотвратил несколько попыток государственного переворота, в том числе против еще не прошедшего инаугурацию Мохамеда Базума, и вот теперь сам инициировал такой переворот. До недавнего времени в политику не лез, предпочитая держаться в тени, поэтому о его личности известно немного: выпускник пехотной школы Тиеса в Сенегале, волевой человек с богатым боевым опытом, пользующийся уважением подчиненных.
Вероятнее всего, мятеж случился спонтанно — об этом косвенно свидетельствует крайне осторожная реакция большинства ключевых игроков региона. К тому же, по всей видимости, в самом Нигере идет внутриэлитный торг: до сих пор нет никаких четких политических заявлений, заинтересованные лица молчат и явно воздерживаются от необдуманных действий.
Похоже, что новые власти действительно склонны договариваться не с Западом и разочаровавшей их Францией, а с другими странами, такими как Китай и Россия. Первостепенной задачей лидеры мятежа назвали борьбу с терроризмом, пообещав, что справятся с этим лучше прежних властей.
Сейчас по всему Нигеру почти каждый день проходят митинги в поддержку хунты: по сообщениям AP, тысячи людей маршируют по улицам, размахивая национальными флагами и скандируя «Долой Францию!», даже несмотря на тяжелые экономические последствия переворота — санкции и закрытие границ.
Смотр сил
Собрать силы для интервенции можно было достаточно быстро, однако внутри ЭКОВАС — Экономического сообщества западноафриканских государств, регионального союза 15 стран, куда входит и Нигер, — возникли разногласия. Треть стран-участниц готовы воевать, остальные предлагают решать конфликт за столом переговоров. Гвинея, Буркина-Фасо и Мали, до недавних пор бывшие частью Франсафрики, и вовсе заявили, что в случае интервенции готовы встать на сторону Нигера.
По слухам и утечкам, для подавления мятежа планируется привлечь около 25 тыс. военных. Присоединиться к вторжению согласились власти Бенина, Сенегала, Гвинеи-Бисау и Кот-д’Ивуара, а основу группировки составят вооруженные силы Нигерии, южного соседа Нигера. В ЭКОВАС заявили, что способны справиться с ситуацией и без помощи Запада. Однако не стоит забывать о 1500 французских военнослужащих в Нигере и Чаде, 900 — в Кот-д’Ивуаре, 350 — в Габоне и Сенегале, а также примерно о 800 американских военных в том же Нигере. И это только официальные данные, без учета всевозможных ЧВК и прокси. А эти силы тоже могут принять участие в конфликте — иначе зачем их завозили в Африку?
Но и у Нигера есть что противопоставить иностранной армаде. Армия государства насчитывает 33 тыс. человек, причем, что немаловажно, она пользуется поддержкой населения. В столице страны, а также в городах близ границ с Нигерией и Бенином уже стартовала кампания по набору добровольцев на случай вторжения.
Один из основателей добровольческого движения Амбару Бако заявил, что добровольцы не ставят перед собой цель защищать хунту, но будут помогать военным всем, чем смогут, включая логистику, медицинскую помощь и снабжение. Для этих целей инициативная группа рассчитывает привлечь несколько десятков тысяч человек.
Это принципиально важно: в планах интервентов захватить столицу и выдавить из нее «повстанцев». Однако, похоже, остальная часть Нигера отнесется к напавшим как к захватчикам. Во весь рост встает перспектива гражданской войны.
Оказать помощь Нигеру готовы Гвинея, Мали и Буркина-Фасо. В совокупности вооруженные силы этих стран насчитывают порядка 28 тыс. человек. Разумеется, между общей численностью войск и тем, сколько человек окажется непосредственно на поле боя, дистанция огромного размера. Впрочем, это применимо ко всем участникам грядущей заварушки кроме, пожалуй, самого Нигера.
Но кроме противостояния армий и государств нужно учитывать еще один значимый фактор — местные террористические группировки. Прежний Нигер был надежным союзником и плацдармом западных стран для развертывания сил в борьбе с исламистами в регионе. Однако сразу после военного переворота 26 июля США и Франция заморозили работу по безопасности в стране, дав террористам карт-бланш на масштабирование активности.
Часть джихадистских группировок, если верить сообщениям местной прессы, даже готова сопротивляться интервентам. Другие же выступили против правительственных сил. На прошлой неделе исламисты убили 17 нигерийских солдат и ранили еще 20 близ границ с Мали.
Численность террористических группировок подсчитать довольно сложно. Одна из самых крупных из действующих в стране, «Боко харам», присягнувшая запрещенному в России «Исламскому государству», может включать до 40 тыс. человек.
Чем Нигер так важен?
У этой африканской страны могла бы быть совсем иная судьба, учитывая не слишком благоприятный климат и отсутствие выхода к морю. Но в 1957 году здесь обнаружили залежи урана — причем случайно, когда искали медь. Нищим после этого Нигер быть не перестал, зато Франция получила до 40% ценнейшего ресурса для своей атомной энергетики.
Поставки Урана в ЕС в 2022 году, %
Именно уран называют главной причиной ожидаемого вторжения с целью восстановления законной власти. Ведь первое, что сделала хунта, — запретила отгрузку урана французским компаниям. Во многом поэтому ЕС осудил переворот и заявил о поддержке действий ЭКОВАС. А еще по территории Нигера планировалось проложить ветку газопровода из Нигерии в Алжир — далее топливо уже могло поступать по действующим газопроводам в Европу, что особенно важно в свете блокирования поставок российского газа.
Все это крайне значимо для ЕС — но не для США, у которых, как известно, свои планы на газовые инфраструктурные проекты в Старом Свете. Кроме того, у американцев в Нигере три военные базы и возможность использовать страну как транспортный хаб для африканских операций. Например, с одной из баз запускаются беспилотники MQ-9 Reaper, контролирующие полконтинента, включая хаотичную Ливию.
Именно Нигер был одним из основных получателей военной помощи от США в регионе. Впрочем, американцам интересны и ресурсы страны: кроме урана там есть золото, каменный уголь, вольфрам и даже немного нефти.
Наконец, примерно с 2000-х годов все больший интерес с Нигеру стал проявлять и Китай. В военные дела, как и в политику, он не лез. Несмотря на очевидные проблемы с безопасностью из-за активности джихадистов, Китай инвестировал в горнодобывающую промышленность, сельское хозяйство и инфраструктурные объекты. С учетом возможной интервенции в Нигер многие инвестиционные проекты КНР, как и вся ее экономическая политика в регионе, могут быть пересмотрены — к большой радости западных игроков.
Что касается РФ, то здесь ситуация двоякая. С одной стороны, у нас даже нет посольства в Нигере, а МИД официально осудил военный переворот. Громкие заявления о возвращении России на африканский континент пока только начинают обрастать реальными соглашениями. Удачным опытом можно считать деятельность пророссийских ЧВК. Неслучайно западные страны крайне нервно реагируют на любые упоминания той же группы «Вагнер» в Африке.
На сегодняшний день информации о присутствии в Нигере сил, связанных с Россией, нет. Но ЧВК продолжают присутствовать в Центральной Африке, например в ЦАР. А на митингах в разных частях континента постоянно взмывает наш триколор. Россию считают страной, которая эффективно работает в сфере безопасности и может приносить в кризисные регионы мир и стабильность.
Франция: болезненный выход
В ситуации вокруг Нигера закрутились несколько процессов, как региональных, так и глобальных. Очевидно, что Франция стремительно утрачивает свои позиции на континенте. Даже после формального обретения независимости бывшие французские колонии продолжали находиться в зависимости от Парижа. Влияние подкреплялось не только военной мощью, но и мягкой силой в образовании, НКО, социальной и финансовой сферах.
Однако всего за два последних года членство в профранцузском ЭКОВАС приостановили сразу несколько государств: Буркина-Фасо, Гвинея, Мали и теперь Нигер. Все эти страны были важной частью Франсафрики, но затем каждая из них пережила военный переворот, в результате чего профранцузским властям было предложено пройти с вещами на выход, как ранее французских военных попросили из ЦАР.
Понятно, почему окончательно избавиться от французского владычества решили именно эти страны. Дело в том, что они частично входят в так называемый пояс Сахеля — обширную географическую зону от Атлантики до Красного моря, делящую континент поперек. Это своеобразное африканское «дикое поле»: там много сухих степей, где тяжело заниматься сельским хозяйством. Зато на таких территориях мало контроля и много места для повстанцев, террористов и бандитов. По мнению новых властей целого ряда западноафриканских государств, со все возрастающей угрозой со стороны террористов они справятся куда лучше, чем неэффективные французы. Париж подозревают в том, что он лишь имитирует борьбу с боевиками, а на самом деле заинтересован в сохранении нестабильности, чтобы закрепить свое присутствие и спрос на военные услуги.
Справедливости ради надо сказать, что дела у Франции на континенте и правда шли не очень. В недавнем интервью бывший президент Франции Николя Саркози признал, что в основе похожего конфликта в Мали в 2013 году лежало слишком длительное присутствие французской армии в своих бывших колониях. По его словам, Париж попросту был неспособен удержать территорию, в три раза превышающую территорию Франции, силами всего четырех тысяч военных.
Многие западные эксперты подтверждают: в конечном счете именно этот фактор спровоцировал рост недовольства населения из-за усугубляющихся проблем с террористами, против которых французские военнослужащие оказались бессильны.
Почему не ударил Запад?
Казалось бы, все очевидно. Есть достаточно мощная военная держава, которая в одночасье теряет до 40% важного для своей энергетики ресурса. 1500 военнослужащих, находящихся в непосредственной близости от источника этих ресурсов, либо формально ничьи прокси могли бы быстро переломить ситуацию в пользу метрополии.
Но этого не произошло, несмотря на богатый опыт подобных операций в прошлом — как успешных, так и не очень. Так, последняя крупная операция против исламистов «Бархан», организованная Францией в регионе в 2014 году, закончилась неудачей, в результате чего французским войскам пришлось покинуть Мали.
Париж отказался участвовать в интервенции напрямую и предпочел действовать через партнеров, хотя и с ними все пошло не слишком гладко. С международной коалицией тоже не заладилось: у мирового сообщества, под которым с недавних пор наконец начали подразумевать и другие страны, а не только Запад, есть пример подобной интервенции в Ливию, которая неизвестно когда оправится от последствий принудительной демократизации.
Попытка сохранить доступ к ценнейшему урану может стоить Франции слишком дорого. В конце концов, уран есть и в Казахстане. Уступив нигерцам сейчас, французы еще могут спасти положение — чтобы в будущем вернуться в регион, хотя и на иных, более справедливых для Нигера и других государств континента условиях. Если же они начнут войну и проиграют, то потеряют не только эту страну, но, возможно, и часть Франсафрики навсегда.
Чего ждут африканские страны?
Интервенция, чьими бы силами она ни осуществлялась, и последующая дестабилизация региона вполне возможны, ведь до сих пор многие разногласия в Африке именно так и разрешались. Однако участники событий, пытались искать альтернативы хаосу и войне.
ЭКОВАС, хоть и имеет прямое отношение к происходящим событиям, далеко не единственная политическая организация на континенте. Африканский союз, к примеру, выступил против военного вмешательства. Многие государства, включая те, кто готовит войска, постоянно говорят: важно искать дипломатические варианты решений. В самой Нигерии, вооруженные силы которой должны составить костяк вторжения, политические и религиозные деятели выступают с призывом отправить в Нигер делегацию и начать переговоры.
Ведь если военное вторжение все же случится, нестабильность затронет в первую очередь саму Нигерию. Последствия окажутся катастрофическими: каскад кризисов по всей Африке, начиная с появления гигантского, невиданного ранее очага терроризма и заканчивая десятками миллионов беженцев.
Что в таком случае останется от Африки, Европу, возможно, и не волнует. Но что останется от самой Европы? С миграционным кризисом после ливийского фиаско Евросоюз боролся много лет и не преодолел его полностью до сих пор.
Обретение свободы
Африка проходит непростой постколониальный или неоколониальный путь. Должного опыта государственного строительства страны континента не получили. Административные и прочие границы расчерчены небрежно, причем самими колонизаторами, в расчете на межплеменные и межнациональные конфликты, которые для Африки давно стали неотъемлемой частью пейзажа.
И все же местные элиты начинают иначе оценивать континентальные и геополитические риски и готовы брать на себя ответственность за судьбу материка, подозревая, что бывшие метрополии не сильно озабочены вопросами безопасности и благополучия африканцев. Францию интересует уран, США — соперничество с Китаем и Россией, китайцам, в свою очередь, необходимы ресурсы. А кому нужны нигерцы?
Ситуация пока выглядит тупиковой и простого решения не имеет. Чем дольше потенциальные интервенты тянут с заявленным военным вторжением, тем выше поддержка переворота не только в Нигере, но и в соседних странах и тем вольготнее себя чувствуют террористы по всему поясу Сахеля.
Тем больше шансов у дипломатов — главное, чтобы они отстаивали интересы африканцев.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl