Письмо к съезду: хотел, как лучше
В течение нескольких дней в конце декабря 1922 года Ленин, состояние здоровья которого резко ухудшилось, диктует секретарям обращение к делегатам съезда партии, указывая на необходимость сохранения единства, и предлагает некоторые меры для предупреждения раскола.
Немного найдётся ленинских работ, которые изучались бы столь пристально, как «Письмо к съезду», которое воспринимается сегодня как «политическое завещание» лидера большевиков. Апологеты Ленина, являющиеся ненавистниками Сталина, цитируя известные строки о недостатках будущего «вождя народов» и необходимости «перемещения» его с должности генсека, умиляются: «Ильич предвидел... Ильич пытался...»
Поклонники обоих делают вывод, что, судя по ленинским характеристикам, альтернативы Сталину не было: Троцкий не большевик, Бухарин не вполне марксист, на Пятакова нельзя «положиться в серьёзном политическом вопросе», Каменев и Зиновьев могут предать, как уже один раз предали; Сталин же всего-навсего «груб», а этот недостаток терпим «в среде и в общениях между нами, коммунистами».
Антикоммунисты же видят в «Письме…» свидетельство начавшейся ещё при жизни Ленина грызни в партийном руководстве. Чего же добивался умирающий вождь своим обращением к съезду ВКП(б)?
Во-первых, о «завещании». Трудно спорить с тем, что «Письмо...» таким завещанием получилось, но планировалось ли? Из текста письма это вроде бы никоим образом не следует. Тон автора спокоен и деловит, никакой особой торжественности, которая приличествует политическому завещанию, мы в документе не обнаружим. Тем не менее это именно завещание, которое в соответствии с указанием Владимира Ильича должно было быть передано очередному съезду партии только после его смерти (именно поэтому оно и не адресовано конкретному съезду и не оглашалось на ближайшем после его написания XII съезде, проходившем в апреле 1923 года).