Как граф Витте «дружил» с попом Гапоном
Герои этого небольшого повествования — Сергей Юльевич Витте и Георгий Аполлонович Гапон — ни разу не встречались. Однако их взаимоотношения изобиловали драматическими коллизиями и существенно повлияли на судьбу обоих персонажей
На некоторые обстоятельства, связывавшие Витте и Гапона, проливает свет хранящееся в фондах Российского государственного исторического архива письмо Георгия Гапона председателю Совета министров Сергею Витте, датированное 17 марта 1906 года. Особую значимость этому документу придаёт то обстоятельство, что спустя всего 11 дней автор письма нашёл свою трагическую гибель на одной из дач в пригороде Санкт-Петербурга Озерках, куда его заманил другой «друг» - Пётр Рутенберг.
Текст письма заслуживает того, чтобы привести его полностью:
«Eгo сиятельству графу Сергею Юльевичу Витте.
Бывшего священника Георгия Гапона.
ЗАЯВЛЕНИЕ.
Осенью прошлого года я получил предложение от имени Вашего Сиятельства вступить с вами в переговоры по поводу рабочих организаций и их материального состояния. Мне было объявлено, что возникновение рабочих организаций возможно, и мне было разрешено полулегальное пребывание в Петербурге впредь до окончания возбуждённых переговоров. Я согласился, не видя ничего дурного в этом разрешении. Но как скоро пребывание моё в столице обнаружилось, на меня обрушились мои политические враги и начали распространять в печати и в обществе ложные, позорные слухи о моих тайных служебных отношениях к правительству в целях борьбы с освободительным движением и даже прямо в виде полицейской агентуры.
"Левые партии", идя во след газетам охранного направления, с особым ожесточением открыли против меня кампанию в печати и в рабочей среде, но вместо тoгo, чтобы бороться со мною честным оружием, они, как и охранители, предпочли путь гнусных инсинуаций по моему адресу, не стесняясь опозорить в глазах общества даже мою частную и семейную жизнь. Положение моё при полулегальном существовании невыносимо, так как я лишён законного права каждого гражданина открыто и свободно защищать свою честь и доброе имя.
Обращаюсь поэтому к Вам, милостивый государь, с настоятельной просьбой: если в прошлых моих действиях правительство уже не видит преступления, то оно должно амнистировать меня, как всех остальных, причастных к движению 9 января. Если, наоборот, в моих прошлых действиях правительство видит преступление, ещё не получившее своей кары, то судите меня, как беглого преступника, наравне с другими.
Я не хочу никаких даров от правительства, ибо позади этих даров скрываются данайцы, и прошу меня либо легализировать с правом жить в Петербурге, либо привлечь меня к уголовной ответственности в суде. Дайте мне возможность открыто и свободно защищать свою честь.
Георгий Гапон.
17 марта 1906 г.»
Чтобы стала более понятна подоплёка событий, о которых идёт речь в письме, придётся вернуться более чем на год назад. В канун «Кровавого воскресенья», поздним вечером 8 января 1905 года, в «Белый дом», как неформально называли особняк Витте на Каменноостровском проспекте, явилась делегация интеллигенции и общественных деятелей, стремившихся предотвратить кровопролитие (в её состав входили, в частности, писатель Максим Горький, историк Николай Кареев, трудовик Алексей Пешехонов). Сергей Юльевич любезно принял делегацию и выслушал их взволнованные речи, однако заявил, что «он бессилен что-нибудь сделать в желаемом вами направлении». Правда, он попытался позвонить министру внутренних дел Петру Святополк-Мирскому, но тот отказался принять делегатов.
Объективности ради отметим, что Витте действительно едва ли мог реально сделать что-либо, так как занимаемый им пост не давал для этого никаких полномочий. Именно тогда, очевидно, и врезалось в его память имя Георгия Гапона, священника, создавшего при содействии властей и полиции массовую проправительственную рабочую организацию под названием «Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга».
