7 причин, почему мы так любим триллеры
Пора признаться себе, что триллеры — это страх, как круто!
13 июля в прокат выйдет «Кентавр» — амбициозный российский триллер, который попробует доказать, что и у нас получается снимать содержательные и стильные работы в неподатливом жанре. Это фильм-погоня о тихом таксисте, который увлекся ветреной пассажиркой и в этот момент совершил поворот не туда. За рулем — разборчивый в выборе ролей артист Юра Борисов. В зеркале заднего вида — до дрожи красивая Анастасия Талызина. В роли неонового демона — желтое такси, каких сотни тысяч на дорогах ночной Москвы. Спродюсировал фильм Илья Найшуллер — единственный российский режиссер, чей фильм (боевик «Никто») хоть раз забирался на вершину чартов в американском прокате.
Накануне важной премьеры MAXIM задался вопросом, отчего мы так любим триллеры — жанр, который вообще-то построен на том, чтобы вызывать дискомфорт. Отвечает кинокритик, программный директор фестиваля «Хоррор Фест», прокатчик авторских ужастиков и попросту поседевший в 14 лет неврастеник Егор Москвитин.
Егор Москвитин
Кино
Кинокритик
Триллеры устанавливают со зрителем сильнейшую эмоциональную связь
«Смех, жалость и ужас суть три струны нашего воображения, потрясаемые драматическим волшебством», — сказал классик (само собой, Пушкин — можно подумать, мы знаем других) и тем самым заранее объяснил, почему снимать триллеры и хорроры так трудно. Зритель подсознательно ждет от кино игры на всех трех струнах сразу, но далеко не все жанры могут себе это позволить. В комедиях чаще всего нечему ужасаться. Драмы, особенно фестивальные, не отличаются чувством юмора. И только триллеры по умолчанию обязаны быть и тревожными, и забавными, и драматичными.
Большую часть времени они говорят на языке страха, напряжения, тревожности и угроз. Но держать в таком состоянии зрителя весь фильм невозможно, поэтому триллеры нет-нет да и шутят. И чаще всего их юмор черный, как ночь. «А вот и Джонни!» — кричит Джек Николсон с топором в «Сиянии». Герой Джима Керри в «Кабельщике» сходит с ума с улыбкой. Энтони Хопкинс в «Ганнибале» смакует подробности своих убийств.
При этом в хорошем триллере всегда есть кого жалеть и кому сопереживать. Это психологическая уловка: наш мозг негодует, когда становится свидетелем несправедливости, и успокаивается только тогда, когда наступит порядок. Но главное достоинство фильма в том, что он встает на сторону маленьких людей — незаметных и беззащитных.
Триллеры — жанр, который обращается к нашим подсознательным страхам
Вот уже сорок с лишним лет киноведы спорят, считать «Сияние» Стэнли Кубрика хоррором или триллером, и чаще всего приходят к выводу, что это «психологический хоррор». То есть что-то среднее. А возник спор из-за давних различий между жанрами, которые стерлись в тот момент, когда ими заинтересовались выдающиеся режиссеры: Полански, Спилберг, Кубрик, Фридкин, Верховен, Кирилл Кемниц (ладно, шутка, надо же было нам упомянуть режиссера «Кентавра»).
Хорроры изначально вызывали страх сверхъестественными обстоятельствами (вроде ползущей по стене тени вампира в фильме «Тень вампира») и приемами, от которых просто невозможно защититься. Это скримеры, джампскейры и прочие жульничества. Если бы кинокритикам давали сто рублей каждый раз, когда в очередном фильме героиня идет в ванную, открывает шкафчик, а потом закрывает и видит в зеркале привидение, то мы бы давно скинулись на остров в океане и не смотрели ничего, кроме «Барби».