Жан-Люк Годар – великий режиссер, которому мы должны быть благодарны
Годару 90 лет. И он по-прежнему локомотив кинематографа.
Семь лет назад Жан-Люк Годар снял картину с патетично-ироничным названием «Прощай, речь» – кинематографическое эссе в 3D, где, в частности, трава начинает шевелиться, если зритель помотает своею непокорной головой. Иронично то, что слово «речь» заставляет думать в первую очередь про слова, хотя Годар, конечно, подразумевает и видеоряд. Пресловутый киноязык. Вдвойне иронично, что речь пропадает, когда наступает пора поговорить про самого Годара – свидетеля, активную фигуру и священное чудовище кинематографа последних без малого шестидесяти лет. Иронично в кубе – и это мэтр тоже закладывал в названии, – что в Швейцарии, где проживает режиссер, adieu используют как приветствие. Однако здравствуйте.
Последние годы в сводках с Каннского кинофестиваля Жан-Люка Годара упоминают дежурно – будто бы в роли уже столетия как покойного хозяина разрушенного замка, где недавно закатили вечеринку какие-то кутилы на хайпе. С последнего смотра, где режиссер получил специальный приз жюри, все вообще с восторгом писали, что Годар, хоть и не приехал, но вышел на связь онлайн, что, кажется, вытеснило из информационного поля саму картину «Образ и речь». К концу девятого десятка мэтр стал совсем неуловим, даже его старшая соратница Аньес Варда не смогла застать неистового режиссера дома. В документальной ленте «Лица деревни» она приходит к нему в гости, а вместо встречи получает мерзкую записку, которая доводит ее до слез.