Мы из будущего
Виртуальные инфлюенсеры появляются на обложках журналов, ведут активную социальную жизнь. Пора узнать, кто за этим стоит.
Сезон весна–лето 2016 года: у Louis Vuitton выходит рекламная кампания с персонажем игры Final Fantasy XIII — розововолосой девушкой по имени Lightning. «Реальность и фантазия становятся единым целым», — комментирует «съемку» Николя Жескьер в своем инстаграме (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена). В это же время Рикардо Тиши по просьбе американского Vogue изготавливает платье из кружева, расшитое кристаллами Swarovski, для японской виртуальной певицы Хацунэ Мику. В апреле 2018 года Dazed & Confused публикуют статью, в которой задаются вопросом «Являются ли виртуальные модели угрозой настоящим, из крови и плоти?» — и словно в ответ пару месяцев спустя Balmain представляет рекламную кампанию с цифровыми моделями Марго, Шуду и Жи. В официальном заявлении компании сказано: «Виртуальная армия моделей — это отражение красоты, уверенности и силы». Но общественность отреагировала настороженно: модели слишком идеальные, и вообще, скоро они оставят реальных людей без работы. Так ли все страшно?
Начнем с того, что для брендов цифровые блогеры прежде всего — инструмент. У виртуальных инфлюенсеров уже есть своя лояльная аудитория, растущая благодаря истории, которую придумывают их создатели. Следить за выдуманной жизнью — как смотреть сериал. И чем увлекательнее история, тем, соответственно, больше подписчиков. Например, 19‑летняя Микела Соуса @lilmiquela, с пучками как у принцессы Леи и с 1,5 млн фолловеров живет в Лос-Анджелесе, общается с художниками и блогерами, поддерживает LGBT-комьюнити,