Особенности профориентации подростков
Если подросток мечтает стать практикующим психологом, для успешной карьеры ему стоит сначала поработать в других областях. Но бывают исключения.
Мать была толстая, с темными кругами вокруг глаз, одетая слегка неряшливо. Юноша, напротив, очень худой, высокий, с костистыми запястьями, с претензией на некий шик в одежде, на голове — бандана, в ухе серьга, лицо слегка одутловатое, голубые припухшие глаза смотрят остро.
— Мы записывались, вот, на четырнадцать часов, — мать вертела в руках бумажку с какими-то цифрами, а подмышкой держала толстенную медицинскую карту. — Насчет профориентации. Нам заведующая отделением порекомендовала. И направила к вам — вот, двести тринадцатый кабинет, — женщина продемонстрировала мне бумажку. — Он, понимаете, психологом хочет стать, как вы. Ну то есть не как вы, конечно. Вот мы и пришли, в смысле спросить.
— Проходите, пожалуйста, садитесь, — я, непонятно отчего, начала чувствовать себя неловко.
— Я, наверное, там где-нибудь посижу, он сам хотел, то есть сам с вами поговорить, без меня в смысле. Или мне совсем уйти?
— Хорошо, — согласилась я, стараясь не раздражаться. — Посидите в коридоре или идите домой, как вам удобно. А ты проходи. Как тебя зовут?
— Илья. Мне 17 лет, я учусь в 11-м классе.
Юноша, в отличие от матери, говорил внятно, короткими законченными фразами и чуть подчеркнуто артикулировал. Мне это сразу понравилось. «Наверное, в детстве читал вслух стихи, — подумала я. — Может быть, даже в каких-нибудь конкурсах участвовал…»
— Прошу вас простить мою маму за излишнюю суетливость, — сказал между тем Илья с извиняющейся улыбкой. — Кажется, это называется гиперопека, не так ли?
Я улыбнулась в ответ.
— У меня к вам два основных вопроса, — Илья уселся в кресле, высоко подняв острые колени. — И в некотором смысле они действительно связаны с профориентацией.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Я действительно хочу стать психологом.
«Сейчас расскажет, что его приятели и приятельницы приходят к нему со своими проблемами и он их выслушивает и дает советы, которые им очень помогают», — загадала я, хотя обычно такое говорят девочки-подростки. Ну а чем, в конце концов, современные феминизированные юноши хуже?
— Я слушал ваши лекции и читал разные материалы, — сообщил между тем Илья. — И там в двух разных местах вы сказали, что образование психолога вы видите только как второе высшее.
— Только если речь идет о психологе-практике, — уточнила я.
— Да, я помню, — кивнул Илья. — Вы говорили, что если хочешь заниматься психологией как наукой, то можно и даже лучше идти сразу после школы. Но я не хочу заниматься наукой, я хочу быть именно практиком. И поэтому хотел бы уточнить вашу позицию и правильно вас понять.
— Понимаешь, люди с самого начала истории нашего вида работают с помощью орудий. Ну там топор, зубило, плуг, синхрофазотрон. Чем совершеннее орудие, тем выше эффективность работы. Сравни хотя бы, что и с какой точностью можно сделать каменным и стальным топором. Психолог работает своей психикой, личностью. Психика — это то же орудие, и оно оттачивалось в результате филогенеза, развития нашего вида. Об этом, если захочешь, можешь потом подробнее почитать у Выготского. Онтогенез, индивидуальное развитие, есть краткое повторение филогенеза. То есть психика, личность в норме тоже развиваются — чем дальше, тем больше. Развиваются они, конечно, не просто так, сами по себе, а во взаимодействии со средой, с жизнью во всем ее многообразии. И вот представь: человек просидел одиннадцать лет за школьной партой, а потом сразу, без перерыва — еще четыре или шесть лет в университетской аудитории. И там и там он просто «ел» те знания, которые ему давали. Допустим, все, что дали, узнал и всему, что дали, научился. Готов, как я уже говорила, к исследовательской работе, ибо вооружен потребным количеством знаний и методик. Но вот в плане личности на выходе у нас — кто? Чем он будет работать, если пойдет в практику — не к исследовательским объектам, а к живым людям? Методиками, которым его обучили? А велика ли будет ценность этой работы?