ОгонёкОбщество

«Американцы умеют делать то, что мы не умеем,— воспитывать союзников»

Беседовала Светлана Сухова

События в Белоруссии и недавняя встреча Владимира Путина и Александра Лукашенко в Сочи заставили экспертов задуматься над вопросом, а нужны ли России союзники как таковые? И если да, то какие и кто? И надо ли за «дружбу» платить? При этом значительная часть общества, если верить результатам последнего опроса ВЦИОМа, видит ситуацию совсем в ином свете: треть россиян выступает за то, чтобы Россия вернула себе статус супердержавы. «Огонек» попросил директора московского центра Карнеги Дмитрия Тренина объяснить, в чем причины давних российских проблем на «союзническом фронте».

— Дмитрий Витальевич, как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Белоруссии с точки зрения ее последствий для России?

— Она — главный вызов российской внешней политики. Цель России — помочь Белоруссии пройти через политический кризис, обеспечив конституционную смену власти. Это потребует времени. Сколько именно, сказать сложно, но, рассуждая логически, несколькими месяцами дело не обойдется, в противном случае все будет выглядеть как отложенное свержение Лукашенко, чего Москва, очевидно, стремится избежать. Два года — слишком долгий срок ожидания для белорусского общества. Так что рационально можно было бы предположить, что примерно через год у Белоруссии будет новая Конституция и в соответствии с ней проведены выборы. Но такой сценарий реализуется только в том случае, если Лукашенко согласится отдать власть. По моему ощущению, он будет тянуть время и использовать любые возможности сохранить свое положение. Лукашенко — очень большая проблема для Кремля. Москве нужен вменяемый и дружественный партнер в Минске для укрепления экономической интеграции и военно-политического взаимодействия с Белоруссией. Пока Россия вынуждена вести диалог с Лукашенко и в то же время искать ему замену. Это деликатная задача. Пока идет диалог с Лукашенко, можно предполагать, что активизировались контакты с белорусскими силовиками и хозяйственниками, а с белорусским обществом в целом, похоже, разговор идет только с экрана ТВ. Оппозиция, ее Координационный совет пытались наладить контакт с российским посольством в Минске, но получили отказ, чтобы не раздражать Лукашенко. Это, на мой взгляд, ошибка. Как большой ошибкой было смещение год назад с должности посла в Белоруссии Михаила Бабича, старавшегося — такова миссия посла — наладить деловые контакты со всеми значимыми общественными и политическими фигурами в Белоруссии. Опять прогибаться под Лукашенко — значит, действовать против долговременных интересов России. Лукашенко у власти — не гарантия обеспечения российских интересов. Такой гарантией может быть только положение, когда все значимые политические силы в Белоруссии, при всех их различиях в других вопросах, будут искренне настроены на тесное партнерство и взаимодействие с Россией. Очень важно иметь в виду, что эту цель можно достигнуть при условии столь же искреннего уважения — уже с российской стороны — суверенитета Белоруссии. Если же на этом направлении случится провал, то он приведет к кризису опаснее украинского.

— Чем опаснее?

— Белоруссия, в отличие от Украины, географически расположена на главной стратегически оси Европы — на дороге Берлин — Москва. Таким образом, Белоруссия — направление центрального удара, а Украина, как и Прибалтика,— это фланговые направления. Это, конечно, традиционный взгляд на вещи, мир сильно изменился после 22 июня 1941 года, но даже теоретическая возможность превращения Смоленска в новый Брест для многих в Москве была бы абсолютно неприемлемой. Страх перед таким поворотом событий может оказаться столь велик, что в условиях дестабилизации ситуации в Белоруссии и прихода к власти прозападных сил в Белоруссию пришлось бы вводить российские войска. Это, в свою очередь, приведет к серьезному недовольству значительной части населения республики со всеми вытекающими последствиями. Это было бы намного опаснее, чем украинская ситуация. В 2014 году, когда президент Путин получил формальные полномочия на использование вооруженных сил на всей территории Украины, наверное, рассматривался вопрос о взятии под контроль не только Крыма, но также и Киева, и, возможно, Львова, но в итоге было решено ограничить масштабы операции. В Белоруссии при похожих обстоятельствах частичного решения быть не может.

— В чем, на ваш взгляд, причины потерь — политических, экономических, стратегических, которые несет Россия в отношениях с ближайшими союзниками?

— Во-первых, у России нет внятной и четкой стратегии в отношении союзников. Впрочем, ее нет и ни на одном другом направлении. Бал правят личные отношения в верхах, прагматический подход (здравый смысл) и спецоперации. Во-вторых, в Москве многие привыкли смотреть на страны бывшего СССР как на части единого государства — в прошлом и, отчасти и в какой-то форме, в будущем, а на их население — как на бывших и, возможно, будущих соотечественников. С самого начала на постсоветском пространстве наблюдалась сильная тяга к интеграции «братских народов» вокруг России. Особенно это касалось украинцев и белорусов, которых многие считают частями единого русского народа. Национализм в этих странах рассматривается отечественными политиками как нечто неестественное, привнесенное извне, а независимость, самостийность — как форма антироссийского сепаратизма. Отсутствует понимание изменившихся реальностей, не ведется и серьезного изучения этих стран, работы с их элитами и обществами, особенно с молодежью. Предполагается, что воспоминаний об СССР достаточно, чтобы наладить союзнические отношения. На деле для всех государств постсоветского пространства независимость — это прежде всего свобода от России. Отсюда и схожесть в тактических устремлениях: во внешней политике — многовекторность, то есть балансирование между различными центрами силы; во внутренней — приоритет титульной нации, в языковой — ограничение сферы употребления русского языка. Солидарность с Россией по важнейшим вопросам (Крым, отношения с США и ЕС) отсутствует не только из-за боязни реакции США, но и из-за того, что Запад по-прежнему рассматривается как гарант от возвращения в сферу влияния Москвы. При этом Россия пытается задобрить соседей «подарками»: бывшим «братским» республикам делались скидки, раздавались льготы, невозвратные кредиты, которые они воспринимали как должное и не особенно ценили. И здесь пока мало что меняется: недавняя сочинская встреча лидеров России и Белоруссии также увенчалась денежным «подарком», который белорусская оппозиция уже окрестила невозвратным кредитом. В значительной степени — например, в истории с транзитом газа через Украину — заключались не столько межгосударственные, сколько межэлитные — и часто полукриминальные — сделки. В то же время, несмотря на все «подарки», сама Россия не выглядела для руководства и элит этих республик привлекательной ни с экономической, ни с социальной, ни с политической точек зрения. Все они — как и, надо подчеркнуть, значительная часть самой российской элиты — смотрели и смотрят на Запад.