Русские в Берлине весной 1945 г.
(по личным воспоминаниям)
Всё дальше в прошлое уходят события Великой Отечественной войны. Поэтому каждый эпизод, сохранившийся в памяти ещё живых, следует тщательно беречь и зафиксировать для будущих поколений. Мне пришлось быть участником боёв за Берлин, и моя подпись на стене Рейхстага зафиксирована навечно. Поэтому позволю себе вспомнить и рассказать о событиях тех дней по личным впечатлениям и по рассказам других участников боёв, о том, как те страшные события развёртывались на самом деле. Это как бы ожившие фотографии, зафиксированные в памяти участников тех героических и страшных дней.
Начнём с того, что русские дважды штурмовали Берлин. Первый раз это было в годы так называемой Семилетней войны (1756—1763) в 1760 году. В той войне из-за «Австрийского наследства» столкнулись два блока европейских государств. По одну сторону стояли войска Прусского королевства и Англии. По другую — армии Австрии, Франции и России, которые опасались вторжения прусских войск в прибалтийские земли, недавно присоединённые к России. В исторической литературе той войне и штурму Берлина было уделено не много внимания. Описывая ход Семилетней войны, русские историки основное внимание концентрировали на блестящих победах русской армии над войском выдающегося полководца XVIII века Фридриха II (1712—1784, короля Пруссии с 1740 года).
В ходе боевых действий русская армия вступила в районы Восточной Пруссии, примерно соответствовавшей современной Калининградской области, которые были официально включены в состав Русской империи. Успешное продвижение русских войск на Запад поставило Пруссию на грань катастрофы. Фридрих II не знал, как защитить Берлин, и рекомендовал жителям столицы самим думать об обороне города. Но в этот момент блестящие успехи русских войск были списаны неожиданными событиями в Санкт-Петербурге.
В 1761 году умерла императрица Елизавета Петровна, и на русском престоле оказался не совсем психически нормальный Пётр III, ярый поклонник Фридриха II. Именно Петру III приписывают антирусский афоризм «Я хотел быть солдатом в армии Фридриха II, а оказался русским императором». К счастью для России, императором он пробыл недолго — около года. Но и за этот небольшой срок он совершил много антирусских актов. Сразу после восшествия на престол он прекратил боевые действия против Пруссии, вернул Фридриху II все присоединённые к России районы восточной Пруссии, за которые было заплачено кровью многих тысяч русских солдат. Он пытался ввести в России прусские порядки, немецкую палочную дисциплину, окрещённую в народе «пруссачеством», и другие «прелести» Средневековья.
в годы войны.
Фото
из архива семьи
Сапуновых.
Совсем по-иному развивались события весной 1945 года. Если Семилетняя война не угрожала существованию России, то планы А. Гитлера заключались в её оккупации, порабощении русского народа. Для наших военных штурм Берлина означал победоносный конец Великой Отечественной войны, страшной по масштабам жертв и разрушений. Об этой операции мечтали миллионы солдат и офицеров все четыре года войны. Когда наши передовые части подошли на берега Одера, перед нашим командованием возникла сложная межнациональная проблема. У многих военнослужащих родом из западных районов СССР в ходе войны солдаты Вермахта убили родственников, сожгли родные дома, разграбили имущество.
В сердцах солдат кипело справедливое желание отомстить врагу. Наступая на Запад, я не раз слышал от людей, переживших оккупацию: «Вот, если тебя не убьют, и ты дойдёшь до Германии, — убей немца». Правда, так больше говорили не в адрес немцев, а мадьяр (венгров), которые служили не в Вермахте, а в венгерских частях в качестве карателей, т. к. они, по мнению немецкого командования, были менее боеспособны, чем солдаты Вермахта. Этот мотив возмездия звучал во фронтовых газетах. Была напечатана статья И. Эренбурга под броским названием «Убей немца!». В ней справедливо говорилось о страшных преступлениях, совершённых солдатами и офицерами Вермахта на нашей территории.
Вывод звучал весьма радикально — убивать надо всех немцев, без разбора, кто прав, а кто виноват. Политическое руководство нашей армии должно было отреагировать на эту статью, не соответствующую нашей идеологии. Крупный работник ЦК по идеологии и руководитель прессы Александров сразу отреагировал на неё в статье, опубликованной во фронтовых газетах под заголовком (если не ошибаюсь) «Эренбург не прав». Он писал, что за преступления нацистов не должен отвечать весь немецкий народ, что немецкая нация создала высочайшую культуру, что из германской среды вышли гении науки, искусства и культуры, обогатившие человечество.
Через несколько дней появилась статья И. Сталина, которую все фронтовики изучали на политзанятиях. До сих пор помню заключительную фразу той статьи: «Опыт истории показывает, что Гитлер приходит и уходит, а немецкое государство, немецкий народ были, есть и будут».
Но перестроить сознание миллионов советских солдат, имевших личные счёты к немцам, за короткий срок было не так-то просто. Вместе с тем, в глубине подсознания фронтовиков теплилась выношенная за советские годы идея интернационального братства народов. Необходимо объективно рассказать о том, как практически решалась эта острейшая интернациональная проблема в конце Великой Отечественной войны, когда миллионы русских солдат и офицеров дошли до Берлина.
Я не буду вспоминать о ходе боевых действий на территории III Рейха.
Об этом уже много написано, это — особая тема. Остановлюсь лишь на взаимоотношениях русских людей, одетых в военную форму, и цивильных немцев.
Немецкое руководство никак не ожидало, что русские войска могут оказаться на территории Рейха. Но оно всё же вело антирусскую пропаганду, убеждая гражданское население в том, что Советская армия — дикая варварская сила, несущая гибель европейской цивилизации.