История появления Великой хартии вольностей

Наука и жизньИстория

Насколько велика знаменитая Великая хартия вольностей

Вадим Устинов, историк

Великая хартия вольностей, 1215 год. Фрагмент копии, хранящейся в Британской библиотеке

История Великобритании богата на всевозможные красоты. Это ни в коем случае не означает, что она чем-то кардинально отличается от истории других стран или покоряет каким-то особым изяществом и очарованием. Просто-напросто англичанам присуще неудержимое стремление давать историческим событиям и документам звучные, эффектные названия, которые порой весьма слабо коррелируют с их содержанием, но успешно затуманивают саму суть явления — например, «Славная революция», «Войны Роз», «Книга Страшного суда». В этот ряд с полным правом можно также поставить знаменитую Magna Carta, или в русском переводе — Великую хартию вольностей.

В конце XIX века «отец истории права» Фредерик Уильям Мейтленд заявил по поводу Великой хартии вольностей: «И всё же, несмотря на все свои недостатки, этот документ становится, и становится по праву, священным текстом, наиболее приблизившимся к непреложному „основополагающему статуту” среди всех, когда-либо существовавших в Англии»1. Почти столетие спустя похожую мысль высказал судья Альфред Томпсон Деннинг, барон Деннинг, более двадцати лет занимавший высокую должность хранителя архивов. В своей речи, посвящённой 750-летию Великой хартии, он назвал её «величайшим конституционным документом всех времён — основой свободы личности против власти произвола тиранов»2.

О ней как о краеугольном камне цивилизации и предтече современных представлений о свободе говорили в своих речах Нельсон Мандела и Махатма Ганди. Даже в далёком азиатском Сингапуре, хоть и расположенном в 11 тысячах километров от Лондона, за сто лет английской колонизации прониклись уважением к этому документу — на него часто ссылаются суды разных инстанций. В частности, Высокий суд Сингапура счёл его основой правосудия, которая охраняется конституцией этого государства: «„Поступок не может быть наказан как преступный, если какая-либо норма закона не квалифицирует такого рода поступок как преступный и соответственно наказуемый”. Некоторые прослеживают происхождение этой максимы до Magna Carta или работ Локка и Блэкстоуна»3.

Возможно, и с политической, и с юридической точек зрения восторги уважаемых законоведов и государственных деятелей прошлого и настоящего вполне обоснованы. Но как бы ни было ценно для нас их мнение, исторические памятники всё-таки следует изучать историкам, причём в диалектическом развитии и по возможности без излишней экзальтации и догматизма, в той или иной степени свойственных представителям вышеперечисленных профессий. И если встать на эту позицию, станут явственно видны определённые неувязки в задекларированных политиками и юристами тезисах.

Действительно, Magna Carta — этот сухой, эклектичный документ, чьи статьи в беспорядке записаны на кусках пергамента, — дошёл до нас из мглы веков. Но вся беда в том, что его составители не имели никакого представления ни о демократии, ни о свободе. Заботили их совершенно другие проблемы, ответом на которые и стала Хартия, родившаяся благодаря удачному стечению двух обстоятельств — несомненной слабости короля и лопнувшему терпению знати. До нашего времени не дожила ни одна из сторон: британская монархия как дееспособный институт уже канула в Лету, ушли в прошлое феодальные магнаты со всеми своими обидами и амбициями.

Magna Carta представляла собой не очень удачно составленный мирный договор между королём Джоном (Иоанном) Безземельным и кучкой мятежных баронов4, которым надоело платить высокие налоги, не предусмотренные ни традициями, ни вассальными обязательствами. Этот договор был оформлен в виде королевской хартии — то есть жалованной грамоты. Он преследовал совершенно конкретную цель — защиту знати от самочинных поборов — и ни в коем разе не претендовал на высокую честь в сколь-нибудь обозримом будущем стать конституционным документом, ограничивающим самовластие короля во имя свободы его подданных.

Королевские хартии-предшественницы

Каким же образом хартия Джона Безземельного стала считаться чуть ли не колыбелью, из которой вышли буквально все современные конституции — практически так же, как все русские писатели вышли из гоголевской «Шинели»? Приходится признать, что вновь благодаря счастливому стечению обстоятельств. Ведь в бурный период английской истории, последовавший за нормандским завоеванием, это был далеко не единственный случай письменной фиксации компромиссных соглашений между монархом и знатью, призванных оперативно решить те или иные насущные проблемы.

Узурпировав английский трон в 1066 году, Гийом Бастард герцог Нормандский, ставший королём Уильямом I Завоевателем (благодаря заскорузлой переводческой традиции известным нам под германским именем Вильгельм), оказался в нелёгком положении. С кучкой нормандских рыцарей ему предстояло удерживать в повиновении англосаксонское население страны, ненавидевшее пришельцев и в разы превосходившее их по численности. Кроме того, необходимо было защищать границы от набегов соседей-горцев — шотландцев и валлийцев.

Поэтому свежеиспечённому королю пришлось поделиться частью своей власти с верными соратниками. Таким образом, к его баронам перешли кое-какие королевские прерогативы в военной, судебной и фискальной областях. Особенно широкие полномочия получили так называемые лорды марки, чьи владения располагались по границам с Уэльсом и Шотландией. Благодаря этой вынужденной уступке со стороны короны бароны получили возможность время от времени демонстрировать силу и требовать от королей расширения своих привилегий.

После смерти Уильяма I в 1087 году на трон взошёл его сын Уильям II Рыжий, который правил 13 лет, но успел изрядно попортить жизнь как простолюдинам, которых он откровенно презирал, так и знати, которую он третировал своим самоуправством, но умудрялся тем не менее крепко держать в узде. В 1100 году корона перешла к его младшему брату Генри I Боклерку, и бароны к тому времени вполне созрели до того, чтобы отстаивать свои права, даже с оружием в руках. Позиции нового монарха сильно подрывало также и то, что на владение Англией вздумал претендовать самый старший из сыновей Завоевателя — Робер Короткие Штаны герцог Нормандский.

Уильям I Завоеватель (1027/1028—1087), король Англии с 1066 года. Портрет кисти неизвестного художника. Национальная портретная галерея, Лондон.

Поэтому Генри I не счёл для себя зазорным подкупить знать, чтобы заручиться её поддержкой. С этой целью он даровал английским баронам и прелатам королевскую грамоту — Carta Regis Henrici, которую историки именуют Хартией вольностей или Коронационной хартией.

Генри I Боклерк (1068—1135), король Англии с 1100 года. Портрет кисти неизвестного художника. Национальная портретная галерея, Лондон.

Она состояла из 14 статей, гарантировавших имущественные права церкви и ограничивавших королевский произвол в установлении поборов с баронов: «Если кто-либо из моих баронов, графов или прочих, кто держит от меня, умрёт, то его наследник не должен будет выкупать свою землю, как это делалось во времена моего брата, но он получит её, уплатив справедливый и законный рельеф (феодальный налог на наследство. — В. У.5.

Хартия запрещала взимать выкуп с молодожёнов за вступление в брак, защищала имущественные права вдов и сирот, а также определяла порядок несения феодальной службы. В довершение всего, в ней провозглашалось, что наказание за преступление должно определяться справедливым судом, а не королевским решением.

«Если кто-либо из моих баронов или людей совершит преступление, он не будет принуждаться к уплате возмещения по воле короля, как это делалось во времена моего отца или моего брата. Но он должен будет покрыть нанесённый преступлением ущерб, как он сделал бы это до времён моего отца во времена других моих предшественников. И если он будет признан виновным в предательстве или другом чудовищном преступлении, то он должен компенсировать это по справедливости»6.

Другими словами, Генри I своей хартией формально ставил себя под власть закона. Несмотря на то, что пропасть между обещаниями и их выполнением, как правило, широка и глубока, слово всё-таки было впервые произнесено.

Преемником Генри I Боклерка стал непонятно каким ветром занесённый на английский трон Этьен де Блуа, третий сын старшей сестры последнего короля — седьмая вода на киселе, так сказать. Он был коронован под именем Стивена (Стефана) Блуаского. При таких «весомых» правах на корону ему пришлось непрерывно защищаться от атак законной наследницы — Мод по прозвищу Императрица, родной дочери Генри I. Совершенно естественно, что Этьен-Стивен был вынужден в 1136 году, вскоре после коронации, даровать подданным очередную хартию. Значительная её часть посвящалась гарантиям прав и привилегий церкви, но две статьи обращались к светским вассалам и подтверждали принцип верховенства закона.

Стивен Блуаский (1092/1096—1154), король Англии с 1135 года. Портрет кисти неизвестного художника. Национальная портретная галерея, Лондон.

«Обещаю соблюдать и хранить мир и справедливость во всём, насколько то в моей власти… Все поборы и несправедливости и вымогательства, где бы то ни было неправедно введённые шерифами или кем-либо другим, совершенно искореняю. Добрые законы и старинные справедливые обычаи в делах об убийствах, тяжбах и прочих делах буду блюсти, а также [другим] блюсти повелеваю и постановляю. Это всё жалую и подтверждаю, оставляя неприкосновенным королевское и справедливое достоинство моё»7.

Следующий король Генри II Короткая Мантия, сын Мод Императрицы, также начал в 1154 году своё правление с обнародования хартии. Поскольку его власть никем не оспаривалась, а возможностей у него вполне хватало на то, чтобы поставить на место любого возмутителя спокойствия в стране, он отделался совершенно невнятным документом, носившим общий характер. Основной смысл этой хартии сводился к декларированию принципа «за всё хорошее против всего плохого».

Генри II Короткая Мантия (1133—1189), король Англии с 1154 года. Портрет кисти неизвестного художника. Национальная портретная галерея, Лондон.

«Знайте, что в честь Господа и Святой церкви и для общего улучшения всего моего королевства я даровал и обнародовал, этой моей хартией подтвердил Господу и Святой церкви и всем графам и баронам и всем людям моим все пожалования и дарения и вольности и свободы, которые король Генри, дед мой им дал и даровал. Подобным же образом и все дурные обычаи, которые он уничтожил и отменил, я отменяю и соглашаюсь уничтожить за себя и за наследников моих»8.

Королевская власть укрепилась, её защищали многочисленные судьи, казначеи и клерки. В то же время представители знати всё яснее осознавали свою слабость перед троном — их финансовые и служебные обязательства по-прежнему не были чётко определены, что открывало широкий простор для злоупотреблений со стороны сильного короля.

Этими правовыми лакунами не преминул воспользоваться воинственный и неуступчивый Ричард I Львиное Сердце, который вообще не посчитал нужным отметить своё вступление на трон каким-то благосклонным жестом в адрес знати и прелатов. Он, не задумываясь, облагал своих английских подданных тяжёлыми налогами, поскольку ему постоянно требовались немалые деньги на бесконечные военные предприятия. При этом его не сильно заботили ни правовые обоснования введения подобных податей, ни данные предшественниками обещания.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Распилить все поровну Распилить все поровну

Мадагаскар – одна из беднейших стран в мире

Вокруг света
Умные часы и оптогенетика нормализовали показатели глюкозы у мышей с диабетом Умные часы и оптогенетика нормализовали показатели глюкозы у мышей с диабетом

Ученые разработали клетки, способствующие выработке пептида-1

N+1
Секретарь Республики Секретарь Республики

Нормальная жизнь Никколо ди Бернардо деи Макиавелли оборвалась 16 декабря 1512 г

Наука и жизнь
Женя Калинкин и Даша Касьян Женя Калинкин и Даша Касьян

Создатели видеоканала о литературе «Что бы мне поделать, только бы не почитать»

Собака.ru
От чего умер Ленин? От чего умер Ленин?

На момент смерти Ленину было всего 53 года. На здоровье он никогда не жаловался

Дилетант
До силикона использовали металл: история пластической хирургии До силикона использовали металл: история пластической хирургии

История пластической хирургии начинается с Древнего Египта

Cosmopolitan
«Новгороду быть!» «Новгороду быть!»

Почему Нижний Новгород Нижний и Новый

Дилетант
Золотодобытчики Золотодобытчики

Чемпионы прошлых Олимпиад передают свой огонь молодым атлетам

Men’s Health
Губернатор печального образа Губернатор печального образа

В марте 1800 года в Твери от затора льда на Волге произошло большое наводнение

Наука и жизнь
За длинным рублем: куда поехать на заработки прямо сейчас. Истории реальных людей За длинным рублем: куда поехать на заработки прямо сейчас. Истории реальных людей

Какие на самом деле условия работы там, где не ступала нога офисного клерка

Maxim
Славный счет потерь Славный счет потерь

От чего избавились животные в ходе эволюции

Вокруг света
Удивительные преображения! Как выглядели в юности звезды шоу «Женский стендап» Удивительные преображения! Как выглядели в юности звезды шоу «Женский стендап»

Комедийные актрисы заметно преобразились

Cosmopolitan
Сверхкритическое состояние или умный текстиль? Сверхкритическое состояние или умный текстиль?

В Институте химии растворов им. Г. А. Крестова разрабатывают уникальный текстиль

Наука и жизнь
«До» и «после» акне: 5 историй невероятного преображения «До» и «после» акне: 5 историй невероятного преображения

Эти девушки показали, что нет ничего невозможного: с акне можно справиться

Cosmopolitan
Конец Запорожской Сечи Конец Запорожской Сечи

Самостоятельность казаков приносила империи слишком много проблем

Дилетант
Прокаженных в средневековой Англии накормили некачественным мясом Прокаженных в средневековой Англии накормили некачественным мясом

Археолог выяснил рацион питания больных из лепрозория в городе Чичестер

N+1
Как Иркутск вернулся к независимому театру и при чем тут «Территория» Как Иркутск вернулся к независимому театру и при чем тут «Территория»

Как прошел фестиваль современного искусства «Территория. Иркутск»

РБК
Забыть нельзя повторить: адские ногти знаменитостей Забыть нельзя повторить: адские ногти знаменитостей

Звезды не были бы звездами, если бы им хватало стандартных методов самовыражения

Cosmopolitan
Он ни в чем не виноват: как понять, что у твоего мужчины депрессия Он ни в чем не виноват: как понять, что у твоего мужчины депрессия

Если ты замечаешь, что отношения изменились в худшую сторону, причем по его вине

Cosmopolitan
Красная королева советского подиума: трагическая судьба Регины Збарской Красная королева советского подиума: трагическая судьба Регины Збарской

Регина Збарская — «самое красивое оружие Кремля»

Cosmopolitan
«Сердце, которое мы не знаем» «Сердце, которое мы не знаем»

История важнейших открытий и будущее лечения сердечно-сосудистых заболеваний

N+1
Вернись, я все прощу! На что знаки зодиака готовы пойти ради любви Вернись, я все прощу! На что знаки зодиака готовы пойти ради любви

На что твой милый готов пойти ради любви

VOICE
Топ-5 инфекций, которые легко подхватить летом Топ-5 инфекций, которые легко подхватить летом

Летний сезон – горячая пора для кишечных инфекций

Лиза
Наука двигает корабли Наука двигает корабли

Развитие судостроения невозможно без поддержки со стороны отраслевой науки

Эксперт
Дарья Панайотти Дарья Панайотти

Дарья Панайотти – куратор Отдела современного искусства Эрмитажа

Собака.ru
Том Круз, Хлоя  Морец и Харрисон Форд: актеры, которые работают без каскадеров Том Круз, Хлоя  Морец и Харрисон Форд: актеры, которые работают без каскадеров

Эти актеры не только отлично играют, но и выполняют трюки без каскадеров

Cosmopolitan
Toyota Land Cruiser 300: ответы на главные вопросы о новинке Toyota Land Cruiser 300: ответы на главные вопросы о новинке

Отвечаем на самые актуальные вопросы о новом «трехсотом Крузаке»

РБК
Скажи целлюлиту Скажи целлюлиту

Выбираем самые эффективные средства против целлюлита

Cosmopolitan
Такими должны быть байки: история чоппера в красках Такими должны быть байки: история чоппера в красках

От смертельно опасных гонок на деревянных трассах до голливудских экранизаций

GQ
Бла-бла-ленд Бла-бла-ленд

«Джетлаг» Михаила Идова, история смешных страданий креативного класса

Weekend
Открыть в приложении