Мать, жена, метростроевка: каким был образ идеальной женщины в советское время
Идеальная женщина сталинского времени была труженицей, боевой подругой и матерью — это отражалось и в том, как выглядели пропагандистские плакаты, журнальные фото и живописные полотна. С разрешения издательства музея «Гараж» публикуем отрывок из книги искусствоведа Надежды Плунгян «Рождение советской женщины» — о том, какими были женские визуальные образы в СССР.
Надежда Плунгян — кандидат искусствоведения, историк искусства, независимый куратор, критик, автор книг и статей по советскому и современному искусству. С 2019-го — преподаватель Школы исторических наук НИУ ВШЭ. Ее книга «Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, «бывшая» и другие в искусстве 1917–1939 годов» рассказывает, как пропагандистские и агитационные задачи находили отражение в искусстве и как художники реагировали на изменение гендерного порядка.
Три роли
Наглядность, с которой гендерная политика середины тридцатых отражалась в военизированных спортивных постановках, передана в кульминационном эпизоде фильма «Цирк» Григория Александрова (1936, художник Сергей Лучишкин). Речь идет о цирковом номере-феерии, во время которого происходит романтическое воссоединение главных героев — советского спортсмена Ивана Мартынова (Сергей Столяров) и американской артистки Марион Диксон (Любовь Орлова). В начале эпизода они одеты в одинаковые костюмы авиаторов — светлые накидки, сверкающие комбинезоны и шлемы, однако во время действия роли разделяются: перед нами летчик и парашютистка. Марион забирается внутрь пушки-кабины и после выстрела повисает под куполом цирка на огромном парашюте, Иван «расправляет» стальные крылья и облетает арену целиком. После спуска парашюта происходит новая трансформация, уже отсылающая к образу жены ИТР.
Героиня Орловой оказывается одета в шелковое полупрозрачное платье в пол, под шлемом скрыта изящная прическа. В этот момент под ней вырастает высокая ступенчатая трибуна, осененная сверкающими огнями, нижние этажи которой занимает кордебалет из полуобнаженных девушек-гимнасток в светлых трико. На верхнем ярусе трибуны Марион исполняет сложный танец в символичной путанице длинных строп парашюта, а освободившись от них, начинает жонглировать факелами. Здесь номер прерывается, и зрителей выталкивает в «реальный мир», где разглашается главная тайна героини: у нее есть ребенок. Именно в материнской роли, по сюжету, она получает широкую поддержку всех классов и наций советского общества. Характерно, что с героем не происходит никаких изменений — он так до самого конца эпизода и остается в комбинезоне летчика, наблюдая за зрелищем со стороны; в том же костюме, как некий защитник, он выносит Марион на руках на сцену. Путь героини по социальной лестнице