Кровь, сперма, молоко и Жюльет Бинош верхом на дилдо. Как понимать фильм «Высшее общество»?
В прокат вышел один из самых неуютных фильмов прошлого года — «Высшее общество» Клэр Дени. Это вроде бы ее «Космическая одиссея» — но отягощенная всеми земными грехами. Esquire разбирается, почему первый англоязычный фильм 71-летней француженки вызвал такое противоречивое впечатление у зрителей и журналистов.
По космосу летит странное прямоугольное, вроде бы деревянное судно с цифрой семь на борту — то ли вместилище всех смертных грехов, то ли гроб для всего человечества, то ли гигантская солонка для перевозки соли земли (Роберта Паттинсона, само собой). На борту всего два человека — девочка-младенец и ее молчаливый отец. Это тихий, задумчивый, похожий на побитую дворнягу и чуть ли не юродивый парень — с таким же клоком седых волос на голове, как у Баниониса в “Солярисе”, Кайдановского в “Сталкере” и Янковского в “Ностальгии”. Мужчина возделывает сад, возится в грязи и рассказывает ребенку о базовых табу: “Не пить свою пи-пи и не есть свои ка-ка, даже если они переработаны”.
Уже в этот момент кажется, что режиссер насмехается над поверхностным зрителем: ведь что ее фильм, как не переработанные идеи Тарковского и Кубрика? Но в то же время становится страшно за девочку и отца. Кажется, упоминание табу программирует героев на трагедию. Да и космос — место, в котором нельзя оказаться, не нарушив запреты. Не смотреть в темноту, не плыть за моря, не лететь к солнцу — табу, презрение к которым двигает человечество вперед. А космос — тот фронтир, перед завоеванием которого человек вроде как должен познать себя без остатка. Ведь иначе не сдать экзамен перед высшей силой — или не убедиться, что той нет. Этот экзамен и его бесконечные пересдачи — сюжет, который кинематограф исследует уже больше ста лет: еще в 1918 году в Дании вышел фильм “Небесный корабль”. Что нового может сказать в пространстве, где не слышны даже крики, режиссер Клэр Дени?