Комиссар молодежной биеннале — о горизонтальных связях и свободе от рамок
В конце 2019 года комиссаром Московской биеннале молодого искусства стал Алексей Новоселов. Несколько месяцев спустя мы встретились с ним, чтобы узнать, почему у проекта нет темы, не боятся ли художники свободы и как эпидемия влияет на мир искусства.
Улыбчивый Алексей Новоселов — комиссар VII Московской международной биеннале молодого искусства и заместитель директора по экспозиционно-выставочной работе ММОМА — окружен искусством и на работе, и дома. Значение слова усталость ему, кажется, и вовсе не знакомо: одна командировка сменяется другой, экспозиции открываются, лекции читаются, биеннале готовится (возможно, она пройдет осенью. В мае организаторы обещают выступить с новостями). И хотя сейчас часть процессов вынужденно поменяла свой формат, поездки отменились, а пустые музейные залы ждут, когда вновь увидят своих сотрудников и посетителей, это не значит, что работа оказалась поставленной на паузу. Мы обсудили с Алексеем Новоселовым перспективы развития молодого искусства, роль комиссара биеннале, необходимость построения горизонтальных связей в индустрии и вынужденный переход из реального мира в онлайн.
— Сегодня мы много говорим о юности и молодости, при этом в самых разных контекстах, часто размышляя, что не всегда эти состоянии связаны с возрастом. Что значит молодость в разрезе современного искусства и биеннале? Можно ли ограничить ее определенным возрастом, который в случае с биеннале на данный момент составляет верхнюю планку в 35 лет?
— Тема возраста все время преследует проект. Сначала, первые три биеннале, у меня не было никакого сомнения, что нам нужно вводить возрастное ограничение — до 35 лет, потому что и в России, и в мире это была адекватная цифра, на которую все опирались. Впрочем, уже на третьей биеннале возник вопрос, а не стоит ли пересмотреть это ограничение, не стоит ли его увеличить? И уже тогда началась внутренняя дискуссия с экспертами, с организаторами биеннале, я тоже в ней принимал участие. Эта тема нас не отпускала, а сейчас дискуссия привела к тому, что все-таки мы планируем увеличивать возрастной ценз до 40 лет.
Мы наблюдаем глобальные изменения, которые в мире случились давно, а в России сейчас, скорее, зафиксировались. Появился очень большой выбор дополнительного образования, бывает, что художники приходят в профессию уже сильно позже. И тогда получается, что биеннале, которая ориентирована в первую очередь на поддержку молодых художников, на развитие молодого искусства, свои основные цели и задачи, возможно, не выполняет. Мы думали даже в нынешнем году сдвинуть этот ценз, но по ряду причин не получилось. Однако со следующего года это может меняться, для меня это принципиальный вопрос, уже внутренне решенный. И, наверное, один из основных базовых, лежащий в основе изменений в дальнейшем.
— А что такое молодость для вас?
— Здесь, мне кажется, мы можем уйти в очень глобальные рассуждения, но я постараюсь сформулировать. (Смеется.) Наверное, это определенная энергия и возможности. И в таком своем тандеме, соединении, они дают невероятный результат. Вот скорее такими общими словами могу это определить.
— А кто такой комиссар биеннале? Ваша роль — это роль стратега, управленца, или в первую очередь визионера и вдохновителя, друга для художников, их наставника? А может быть все сразу?
— Не так давно Терезой Мавикой было провозглашено движение к декомиссаризации, и мне этот подход нравится, он звучный и емкий в своем определении. Я тоже его сторонник, потому что комиссара можно сравнить с руководителем огромной фабрики, какого-то производства, то есть это такой ответственный менеджер, который разрешает любые ситуации. Однако понятно, что, учитывая, например, ситуацию с этой биеннале, когда у нас нет одного художественного руководителя, куратора, степень участия и включения в художественную составляющую становится более широкой, чем обычно. И мне кажется, что здесь самое главное — найти баланс. Для меня основой биеннале в художественном плане является работа экспертного совета и взаимодействие с ним комиссара. Не зря сам комиссар тоже в этот совет входит — здесь соблюдаются все системы сдержек и противовесов и такое распределение внутри дает проекту определенную защиту от любого личного вторжения. И я выступаю за экспертное коллективное мнение.
— Когда вы вступали в эту должность, формулировали ли для себя собственный этический кодекс, какие-то правила работы?
— А этот кодекс, мне кажется, у любого человека в нашей профессии изначально лежит в основе, так что он у меня не сформировался сейчас, я по нему живу уже довольно много лет, и сколько я уже в профессии, мне кажется, столько его и придерживаюсь. Поэтому не могу сказать, что здесь мне пришлось что-то пересматривать, и, на самом деле, считаю, что самое главное — сохранить определенные взгляды, которые уже выработаны за то время, которое работаешь, и просто развивать их.
— В этом году у биеннале нет темы. Подход, скажем прямо, не совсем классический. Почему к нему пришли именно сейчас?
— На первом общении с экспертным советом, когда мы как раз формулировали, закрепляли этот формат, мы не исключали, что после приема заявок тема появится. А, может быть, и не появится, это вопрос тоже открытый. Почему нет темы? В первую очередь потому, что фокус в этом году смещен на конкурс кураторских проектов, и для кураторов было бы странно формулировать тему, потому что это, в общем-то, задача в первую очередь куратора. И здесь как-то отбирать у них самое главное, что лежит в основе их первоначальной работы, было бы неправильно. Кроме того, нам хочется посмотреть на ситуацию в целом. Я имею в виду, будут ли повторяться какие-то определенные темы, проявятся ли тенденции. И действительно, возможно, тему нам даже не придется формулировать, она сама, так или иначе, из какого-то объема и общей энергии и направленности будет представлена в максимально сформулированном виде.