История царских спецслужб в период первой мировой войны
Историк Владимир Хутарев-Гарнишевский исследовал работу отечественных силовых ведомств перед революцией – в октябре в Издательстве Института Гайдара выходит его книга «Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917г». Esquire публикует отрывок отрывок из главы IV, где жандармерия и контрразведка охвачены шпиономанией и борются друг с другом.
«Пожалуйста, пожалуйста, господин Орлов, расскажите мне, как вы ловите этих ужасных шпионов», — умоляет изящная фрейлина императрицы. — «Видите ли, сударыня, в мире нет проще занятия, чем ловля шпионов! Шпионов ловят точно так же, как львов в Сахаре». — «Ах, как интересно! А как ловят львов?» — «Очень просто. Нужно собрать весь песок Сахары и просеять его через сито. Понимаете? Песок, разумеется, высыплется, а львы останутся в сите. Именно так мы и ловим шпионов». — «Какой ужас!» — восклицает фрейлина и, трепеща, пересказывает эту историю приятельнице».
Этот комичный диалог приводит в своих воспоминания один из выдающихся царских контрразведчиков, следователь по особо важным делам Владимир Орлов. В годы Первой мировой войны отношение к борьбе со шпионажем стало по-настоящему общенациональным развлечением. На любых подозрительных лиц писались доносы, тысячами оседавшие в государственных архивах. Писали прибалтийские крестьяне на немецких помещиков, поляки и евреи в Привислинском крае друг на друга, писали офицеры, солдаты, общественные деятели, неравнодушные обыватели, либералы и черносотенцы, антишпионскую тематику подогревали журналисты. При помощи обвинений в шпионаже устраняли политических и коммерческих конкурентов, оправдывали поражения на фронте, делали себе имя и патриотическую репутацию. Выловить в этом песке зачастую совершенно безосновательных, а иногда и прямо клеветнических обвинений настоящих шпионов — было занятием, действительно сравнимым с просеиванием песка Сахары. И это с учетом того, что контрразведчики должны были вести собственную агентурную работу.
Особенностью контршпионской работы в начале XX в. являлся ее межведомственный характер. Изучая историю взаимоотношений жандармско-полицейских властей и военных контрразведок, следует учитывать сходство между ними — как в кадрах, так и в общности поставленных задач. Формально жандармские управления и дивизионы должны были заниматься политическим сыском, только при необходимости оказывая содействие контрразведке; разведывательные отделения (РО) отслеживали передвижения войск и действия администрации противника; контрразведывательные отделения (КРО) ловили шпионов. Однако реальность была такова, что контрразведка активно участвовала в политике, а жандармерия в прифронтовой полосе занималась в основном контршпионской работой и даже непосредственно разведкой. Перед тем как исследовать, как закручивался и куда на практике привел данный клубок противоречий, вкратце рассмотрим предпосылки его появления.
<...> Отстранение Бельского и Ерандакова
Противодействие репрессивной политике контрразведок со стороны Варшавского жандармского управления вызвало незамедлительную и жесткую реакцию армейского начальства. Всем хорошо известно дело бывшего жандармского полковника С.Н.Мясоедова. Оно имело значительный политический резонанс и последствия. Полковник русской армии, контрразведчик, бывший жандарм был казнен за шпионаж в пользу Германии. Как оказалось, впоследствии, обвинения были ложными и политически мотивированными. Однако совершенно неизвестна другая история — генерала Бельского, начальника Варшавского ГЖУ. Она не закончилась ни осуждением, ни порицанием — лишь переводом на другую должность в тыловое жандармское управление. Но при этом она является не менее показательной для понимания механизма репрессий. С началом отступления русской армии в головах военачальников зародилась идея списать военные поражения на германский шпионаж и нежелание с ним бороться отдельных «чистоплюев» из политического сыска.
Алексей Петрович Бельский перевелся на службу в Отдельный корпус жандармов весной 1881 г., вскоре после убийства императора Александра II. В 1907 г. был начальником Варшавского ГЖУ, а весной 1913 года его произвели в генерал-майоры. Как было сказано выше, военная контрразведка и прокурорский надзор оказывали давление на жандармские управления с целью повышения «раскрываемости» дел о шпионаже. Особенно сильным оно было в 1915 г., когда армия начала отступать почти по всем фронтам европейского театра военных действий. Некоторые жандармские офицеры присоединялись к общей репрессивной политике в ожидании повышений. Генерал Бельский к ним не относился и не давал хода безосновательным преследованиям. Несмотря на возросшее количество дел по государственным преступлениям, по нуждам мобилизации, военной цензуры, управление работало эффективно: с августа 1914 г. по март 1915 г. в управлении было возбуждено 780 переписок, закончено из них 652, остальные оставались в производстве. Бельский