Игра Бакмана: эссе автора "Второй жизни Уве" о том, как он тренировал футбольную команду своей дочери
Шведский писатель, автор бестселлеров «Вторая жизнь Уве» и «Медвежий угол», Фредрик Бакман написал для газеты The Guardian эссе о том, как тренировал футбольную команду своей дочери, однако эта история совсем не про футбол. Esquire перевел и публикует эссе.
Когда мы только начали, я думал, что делаю это только ради нее. Но почему я боюсь того дня, когда моя дочь повесит свои бутсы на стенку?
Быть тренером значит смотреть на всех детей как на своих собственных.
Когда-нибудь ты поймешь, что дело было не в футболе. Это могло быть что угодно. Я просто хотел быть с тобой —и везде, куда бы ты ни пошла, и оставаться рядом, пока ты мне это позволяла.
Когда тебе было пять лет, мы с тобой поссорились. Мы ехали в машине на тренировку. Не помню точно, о чем была эта ссора. Как я уже сказал, тебе было пять лет, так что поводом могло стать что угодно. Что я взял с собой не те кукурузные крекеры – уже откусив от одного, ты обнаружила, что они не круглые, а квадратные, а ты терпеть не могла квадратные крекеры. Что я не понимаю, насколько ты ненавидишь квадратные крекеры, а значит, мне плевать на твои чувства и, наверное, плевать, даже если ты вообще типа помрешь! Если бы я действительно тебя любил, я купил бы правильные крекеры, без острых уголков. Это была одна из множества подобных ссор. Она закончилась, когда мы остановились на красный свет и ты что-то сказала, а я сказал что-то в ответ, а затем ты сказала что-то довольно грубое, а я сорвался: «Если ты собираешься ссориться со мной каждый раз, когда мы едем на тренировку, то я не понимаю, для чего я вообще стараюсь и работаю твоим тренером!»
Стало тихо. Ты посмотрела мне в глаза в зеркало заднего вида. Твой взгляд был холодным, как лед. Затем ты сказала: «Вообще-то ты не тренер. Ты просто накачиваешь мячи».
Это ранило меня намного сильнее, чем я мог бы предположить. Всю оставшуюся дорогу я хранил молчание, и ты тоже. Сегодня мы с тобой шутим, вспоминая этот эпизод, но тогда мы с тобой оба заметили, что перешли черту. После этого тебе пришлось быть аккуратнее с моим мнением о себе. Вечером, когда мы вернулись домой, ты пробормотала: «А еще ты клеишь пластырь, если кто-то поранится». Этой фразой ты обмотала мою грудь, как скотчем, и только благодаря ей я на следующий день не развалился на куски.
Не проявил ли я излишнюю обидчивость тогда, в машине? Конечно. Но в свое оправдание могу сказать, что последние несколько месяцев я потратил на работу тренером немалую часть своего свободного времени. Ну, хорошо, не тренером, а помощником тренера. Или, по меньшей мере, помощником помощника тренера. Или, по самому минимуму из минимума, я был тем, кто на родительском собрании, когда нам сообщили, что пара опытных тренеров у нас есть, но еще один опытный взрослый лишним не будет, первым поднял руку. Так что я – дополнительный взрослый. Конечно, если быть абсолютно честным, то когда мы вместе с одним из тренеров шли с этого родительского собрания, он спросил меня: «Это твой универсал?» Я ответил: «М-м-м…» И он сказал: «Отлично!» Так что самое главное – я тот парень, у которого есть достаточно большая машина, чтобы на протяжении последующих двух лет возить футбольное снаряжение. Но можете мне поверить: дождь с равной силой льет и на голову главного тренера, и на голову чувака, который ничего не понимает в футболе.
Все, что мы делаем вместе, подчиняется одному и тому же правилу, которое распространяется на всех детей и их родителей: сначала мы делаем это для тебя, а потом ты делаешь это для нас
Потому что, к сожалению, на тренировках я обнаружил, что знаю о футболе очень мало. Я был одержим этой игрой всю свою жизнь и потратил немало времени, крича в адрес незнакомых парней на экране, что они должны делать вместо того, что они, блин, пытаются делать. Но, как выяснилось, я не знаю практически ничего. Для меня это был вылитый за шиворот ушат ледяной воды, поскольку это была важная часть моей личности: до того я был одним из тех, кто «соображает» в футболе, но потом я познакомился с твоими тренерами и тут же вспомнил старый анекдот про бокс. «Я хотел стать боксером, пока не встретил парня, который очень хотел стать боксером». Когда я смотрю футбольный матч, я смотрю футбол, а твои тренеры смотрят на все. На первых же твоих тренировках один из них объяснил, как Юрген Клопп организует контрпрессинг, и до меня вдруг дошло, что я понятия не имею о том, что такое контрпрессинг. Второй тренер посмотрел на тебя и остальных пятилеток и шутливо сказал: «Вы, конечно, сразу все поняли, правда?» Никто из других девочек ничего не ответил, а ты посмотрела ему прямо в глаза и сказала: «Вообще-то я здесь только потому, что папа обещал после тренировки отвести меня есть бургеры».
Я с уважением отнесся к твоей честности. И, раз уж мы заговорили о честности, единственное, что я усвоил про контрпрессинг, были слова твоего тренера: «Суть не в том, что ты делаешь, когда ты контролируешь ситуацию; суть в том, что ты делаешь, когда теряешь контроль над ситуацией». А я подумал, что это то же самое, что стараться быть человеком в обычный будний день. Примерно тогда же я понял, что в твоих футбольных тренировках главным будет не футбол.
А потом мы поехали есть бургеры.
Иногда меня беспокоит, что ты начала играть в футбол только ради меня. Но потом я напоминаю себе, что, скорее всего, все обстояло с точностью до наоборот. Я сам много лет играл в футбол, я слишком много знаю о гравийных полях в ноябре, когда завывает ледяной ветер и лупит косой дождь, чтобы одобрять это занятие. Я приложил немало усилий, чтобы сообщить тебе о многих более приятных занятиях, которым можно предаваться при комнатной температуре. Если задуматься, я настолько мало разговаривал с тобой о футболе, что ты выбрала его исключительно с целью мне досадить. Как родитель, я, разумеется, не могу знать это наверняка. Мы всегда убеждаем себя, что все лучшие и худшие решения детей каким-то образом связаны с нами.