Харуки Мураками. Отрывок из сборника рассказов «От первого лица»
Сборник рассказов «От первого лица» впервые публикуется на русском языке. Это коллекция историй, написанных в характерной манере Мураками: меланхоличный автофикшен, поэтичные размышления и немного зыбкого абсурда на грани реального и метафизического. Автор выступает главным героем и вновь обращается к своим любимым темам: джаз, музыка The Beatles, бейсбол, любовь, фатализм и конечность чего бы то ни было на свете. «Сноб» публикует отрывок из рассказа «Крем». Сборник вышел в издательстве «Эксмо».
Когда я очнулся (а произошло это не сразу, до того я сосредоточился на счете) — почувствовал чье-то присутствие. У меня возникло ощущение, будто кто-то на меня пристально смотрит. Я осторожно открыл глаза и приподнял голову. Пульс у меня еще не успокоился.
На скамейке напротив сидел старик и наблюдал за мной. Юноше угадать возраст человека старше непросто. Мне все такие люди казались просто стариками. Лет шестьдесят, семьдесят — какая разница? В отличие от нас они уже не молоды, только и всего. Худощавый старик был среднего роста, в сизом вязаном кардигане, коричневых вельветовых брюках и темно-синих кроссовках. Очевидно, немало лет прошло с тех пор, как все эти вещи приобрели, хотя неопрятно старик вовсе не выглядел. Седые волосы у него были густы и жестки, а несколько пучков над ушами торчали вверх, напоминая крылья купающихся птиц. Очков нет. Долго ли он так просидел, я не понял, но мне показалось, что наблюдает он за мной уже некоторое время.
Казалось, он сейчас спросит, всё ли в порядке. Я, очевидно, выглядел неважно — что есть, то есть. Вот первое, что я подумал, придя в себя. Но, вопреки моим ожиданиям, он ничего не говорил и ничего не спрашивал — лишь крепко сжимал ручку плотно свернутого зонтика-трости. Зонтик был крепкий, с деревянной ручкой янтарного цвета, при необходимости таким и отбиться можно. Наверняка старик живет где-то рядом: кроме зонтика, у него с собой ничего не было.
Пока я пытался отдышаться, старик молчал и смотрел на меня. Не отводя глаз, даже, кажется, не моргая. Мне стало неприятно — такое чувство, будто я без спросу забрался в чужой двор: хотелось поскорей встать со скамьи и пойти дальше, к автобусной остановке. Но я почему-то не встал. Прошло еще сколько-то времени, и тут старик неожиданно проронил:
— Круг, у которого несколько центров.
Я поднял голову и посмотрел прямо на старика. Наши взгляды встретились. Лоб у него был очень широкий, нос острый, будто птичий клюв. Видя, что я ничего не отвечаю, старик тихо повторил:
— Круг, у которого несколько центров.
Что он хотел этим сказать, я не понял. У меня вдруг промелькнула мысль: а он, часом, водитель той христианской машины? Остановился где-то неподалеку и вышел передохнуть. Нет, с чего бы? Голоса у них совсем разные. Из громкоговорителя вещал кто-то помоложе. Или то была магнитофонная запись?