Сергей Шнуров
Музыкант, 44 года, Санкт-Петербург
Я себя чувствую так, будто я совсем не поистрепался.
Артист – это пограничник. Я смотрю концерты, скажем, AC/DC 1996 года и вижу, что Ангус Янг умирает на сцене. И я в это верю. Вот он, бл***, вышел и все, что у него было, отдал. Вот такая должна быть группа.
Я вообще не понимаю, как это происходит: все эти новые артисты, они на себя напялят тысячу одежд и не могут даже пошевелиться, потому что они потеют, и оттого не двигаются. Если шуба неуместна, вот тогда это ох***.
торговый центр «У Красного моста» в Петербурге примерно сопоставим с ларьком «24 часа». Раньше я там покупал клюквенную настойку, сейчас я там покупаю пальто. Одно и то же. Хотя клюквенная настойка иногда лучше.
Человек из мяса, он портится.
Мне до сих пор очень интересно жить, и, слава богу, наша большая фауна под названием Российская Федерация не дает скучать, здесь х*** соскучишься. Какие события каждый день! Квазиабсурд. За всей этой жизнью наблюдать, разбираться в ней, пытаться выжать из нее какие-то рифмы – очень интересно. Я не знаю, какая еще страна может предоставить такую фактуру.
По своему мироощущению я командировочный. Я не очень понимаю, как это: приехать куда-то и чтобы не тебе заплатили, а наоборот. Это идиотизм. Я вышел из дома, я куда-то двигаюсь, значит, мне должны платить. Ты шевелишь булками, или, скажем, летишь в самолете, который может упасть, – неужели ты должен это делать за свои деньги?
Мы не живем в эпоху романтики. Высокое и низкое искусство – это какая-то удивительная дискуссия начала XIX века. Нет! 2017 год на дворе, какое, нах***, высокое? У нас уже Тарантино в 1996-м был. Я уж не говорю про Чарльза Буковски. О чем сегодня вести речь?
У нас проблемы с новой формой. Что-то свое внести в чужую структуру мы умеем начиная со времен Баратынского, Жуковского. Но вся эта форма не наша. Да, я заявляю: я придумываю новую форму! Этим я категорически отличаюсь от всех остальных исполнителей.
Нет новой волны, свежей. Самая большая проблема (она существует с византийских времен) в том, что Россия – страна-пародия. Мы все время пытаемся сделать что-то, как у них там.
Я не очень понимаю новый русский рэп. Весь он примерно об одном: «У меня стоит, а я не знаю, что с этим делать». Потому что кровь отливает от головы к головке и появляется некая романтическая грусть. Это аллегория. Я говорю об интересе к жизни. Если интереса к жизни нет, незачем жить. Вот такая рекомендация рэперам.
К наркотикам я отношусь крайне плохо. Потому что в измененном сознании я не могу уследить за событиями. Мне столько всего хочется запомнить, а я не могу! Это какая-то х***ня.
Примат еще некоторое время назад скакал с ветки на ветку и метил территорию. Теперь он приходит в комментарии и пишет «Зае***». Он что имеет в виду? Что я ему надоел? Нет, конечно. Как я мог его зае***? Он же ко мне пришел. Он просто метит таким образом территорию. «Я здесь был». Не комментирую – следовательно, и не существую.
Я больше всего не люблю, когда говорят за народ. «Народ у нас хочет того-то». Какого черта ты говоришь за народ? Тебя делегировал кто-то? Меня никто не делегировал, и я не знаю, чего хочет народ.