Вечная война с «Халифатом»
Где сегодня проходит «линия фронта» в борьбе с исламизмом
Тема исламского терроризма в последние годы стала уходить с передовиц центральных СМИ: снизилось число резонансных терактов в Европе, канул в Лету «вечный» Халифат** на территории Сирии и Ирака, треснул единый «джихадистский фронт» в Африке. От былой славы радикалов не осталось и следа.
На этом фоне все громче стали звучать жизнеутверждающие лозунги: эра «глобального джихада» оказалась недолгой, а сама угроза — надуманной. Более осторожные, впрочем, предпочли говорить, что исламский терроризм никуда не исчез, однако радикальному подполью был нанесен сокрушительный удар, оправиться от которого оно уже едва ли сможет.
Между тем ставить точку в «скрытой войне» пока рано. Террористы хоть и терпят поражение за поражением и грызутся между собой, но по-прежнему обладают достаточным потенциалом для нанесения болезненных ударов, чтобы напомнить о себе. Так что не лишним будет понять, откуда миру следует ждать очередного выпада.
Конкурирующие «Халифаты»
Для начала сузим ракурс нашего исследования и поведем речь исключительно о «повсеместно признанных» радикальных исламистских группировках — это в первую очередь «Аль-Каида»** и ИГИЛ**, а также их многочисленные «филиалы» и региональные союзники. Иные «неоднозначные» движения (например, йеменские хуситы или Рабочая партия Курдистана) в качестве террористов в данном случае не рассматриваются в силу спорности их статуса.
** Террористические организации, запрещенные в РФ.
Радикальное подполье характеризуется крайней неоднородностью и нестабильностью: группировки постоянно сменяют друг друга на тех или иных территориях, формируют тактические альянсы и раскалываются на мелкие фракции. Однако большинство из них так или иначе концентрируется вокруг двух ключевых «корпораций» — «АльКаиды» и ИГИЛ.
Следует подчеркнуть, что наличие двух выраженных полюсов у мирового джихадизма — тенденция только последнего десятилетия. Вплоть до 2014 года ИГИЛ была филиалом «Аль-Каиды» в Ираке и в своих действиях руководствовалась приказами сторонников Усамы бен Ладена. Однако крепнувшее среди иракских радикалов недовольство «полумерами» в борьбе с неверными привело к расколу: ИГИЛ не только провозгласила независимость, но и перетянула на свою сторону ряд союзников по подполью, объявив прежних «шефов» предателями и «лжеборцами со скверной». Это, в свою очередь, положило начало открытой войне между двумя группировками.
Ввиду наличия общего прошлого «Аль-Каида» и ИГИЛ имеют много общих черт: зонтичную структуру с большим количеством «филиалов» и дружественных группировок, а также схожую модель финансирования и приемов пропаганды.
ИГИЛ местами демонстрирует более «новаторский» подход к радикальной борьбе: активнее использует социальные платформы для вербовки сторонников, совершенствует технико-технологическую составляющую, внедряет новые управленческие практики на занятых территориях, в то время как «Аль-Каида» в большей степени опирается на «классические» практики.
Сегодня численность двух группировок практически сравнялась (примерно 60–80 тыс. террористов в каждой), а приток неофитов замедлился. На глобальном уровне ИГИЛ по-прежнему сохраняет незначительный суммарный перевес в несколько тысяч человек, однако его недостаточно для занятия главенствующего положения в радикальной иерархии — в том числе потому, что нередко один и тот же «филиал» действует сразу в нескольких странах и не в состоянии собрать ударный кулак для разгрома конкурента.
Схема присутствия и конкуренции группировок ИГИЛ* и «Аль-Каида»* в 2022 году
С региональной точки зрения ключевой ареной доминирования ИГИЛ постепенно становится Азия (главным образом Индия и Пакистан) — число южно-азиатских сторонников данной группировки в несколько раз превышает показатели «Аль-Каиды» (см. таблицу). Для «Аль-Каиды» характерно равномерное распределение сил в остальных регионах мира.
В целом направления «острой конкуренции» не претерпели значительных изменений за прошедшие несколько лет: интересы двух группировок по-прежнему сталкиваются в Африке, на Ближнем Востоке, а также в Юго-Восточной Азии (см. схему). Вместе с тем налицо тенденция к постепенному разграничению влияния на африканском и азиатском направлениях: появились страны, где действует только одна из группировок, в то время как вторая не пытается нарушить эту «монополию».
Борьба за мир
Если спроецировать текущую ситуацию на политическую карту мира (см. карту), можно заметить, что в большей части мира сохраняется «желтый» уровень угрозы. Это связано как с ростом частоты атак террористов-одиночек (так называемых lone wolves), от которых не застрахованы даже страны с высоким уровнем контртеррористической работы, так и с ослаблением международного сотрудничества на этом направлении вследствие манипулирования концептом террористической угрозы и попыток включать в «исламистский фронт» легитимные режимы.
Отметим, что по сравнению с первой половиной 2010-х годов ситуация на глобальном уровне все же улучшилась: удалось остановить территориальную экспансию радикалов от ислама на Ближнем Востоке, заставив подавляющее большинство джихадистов вновь перейти к тактике подпольной борьбы. Улучшить, пусть и незначительно, обстановку в Африке: в «желтую» группу перешли Кения, Намибия и Эритрея. А также существенно снизить уровень угрозы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Террористические анклавы, среди прочего, были полностью зачищены на Филиппинах и в Малайзии. Удалось предотвратить усиление позиций радикалов в Индонезии, самой густонаселенной мусульманской стране мира.
Относительно стабилизировалась ситуация в Европе — в первую очередь во Франции, Германии и Австрии, которые до 2020 года считались основной целью радикалов и постоянно фигурировали в сводках о терактах. Нормализации поспособствовала, в частности, пандемия COVID-19, на долгое время сделавшая массовые мероприятия невозможными и, как следствие, исключившая возможность организации ситуативных атак.
Кроме того, снизился поток беженцев из бедных африканских и арабских стран, под видом которых в страны ЕС нередко проникали террористические агенты, а системная работа еврочиновников с мигрантами первых двух волн (в первую очередь с духовными авторитетами) позволила сформировать в диаспорах устойчивость к пропаганде радикальных идей. Разумеется, инциденты с исламистской подоплекой — например, стрельба в ночном клубе в Осло (Норвегия, июнь 2022 года) — продолжают периодически происходить на территории стран ЕС, однако они единичные и не всегда попадают в общую статистику.