«Россия не выучила урок компьютерной эпохи»
Когда экономика буксует, не в силах соскочить с нефтяной иглы, политики начинают говорить о необходимости прорыва, а ученые — о «закрывающих технологиях». Что под этим имеется в виду, разбирался «Огонек»
Речь — об изобретениях, чье появление на рынке делает бессмысленным дальнейшее развитие некоторых секторов промышленности, экономики, науки (как, например, в свое время распространение компьютеров «убило» производство печатных машинок). Заговорили об этом явлении лет 20 назад. И сегодня, когда мир вступил в полосу деструкции и переформатирования (см. «Огонек» в № 15, 2019), именно с этими технологиями и власть имущие, и бизнес связывают надежды. Ведь закрывающие технологии способны изменить глобальную расстановку сил. Или как минимум помочь преодолеть экономический кризис.
К чему может привести массовый выброс на мировой рынок десятков такого рода технологий или, напротив, их сокрытие от социума? «Огонек» адресовал эти и другие вопросы завотделом математического моделирования нелинейных процессов Института прикладной математики им. М.В. Келдыша, доктору физико-математических наук, профессору Георгию Малинецкому.
— Георгий Геннадьевич, появление закрывающих технологий — неожиданность или это можно прогнозировать?
— Многое можно предугадать или рассчитать заранее. Самый простой способ — проанализировать темы, которыми занята сегодня фундаментальная наука. Она всегда работает на горизонт примерно в 50 лет, так что, когда власть призывает фундаментальную науку «напрячься», чтобы увеличить число инноваций в стране, это обращение не по адресу. После того как Майкл Фарадей открыл электромагнитную индукцию, прошло полвека, прежде чем появилась электротехническая промышленность. Уравнение вынужденного излучения Альберта Эйнштейна и изобретение лазера тоже разделяют десятилетия. У прикладной науки меньший временной горизонт — 12–15 лет, зато в этом секторе делается 75 процентов изобретений. Еще есть опытно-конструкторские разработки, которые работают с горизонтом в 2–3 года. Словом, прогноз по появлению закрывающих технологий можно сделать с разным прицелом по дальности.
— Такие прогнозы доступы только ученым?
— Вовсе нет. Частенько в роли предсказателей выступают и писатели-фантасты. Достаточно вспомнить Карела Чапека, которому человечество обязано и прогнозом относительно появления роботов, и самим словом «робот». Жюль Верн описал подводную лодку и вертолет задолго до их появления, Герберт Уэллс — атомную бомбу и лазер, Арктур Кларк — спутники связи, а Марк Твен — интернет. Станислав Лем в книге «Сумма технологий» заговорил о том, что человечество — технологическая цивилизация, которая для решения каждой задачи придумывает новую технологию и в результате рано или поздно дойдет до того, что само окажется ненужным. И что мы имеем сегодня? Активный рост беспилотных технологий — и вот уже эра людей-пилотов подходит к концу. Человек чем дальше, тем чаще исполняет роль «пастуха» роботов. Но нужно ли это человечеству? Не приведет ли это к тому, что, как и пастухи, мы окажемся не нужны?
— Значит, закрывающие технологии могут быть и злом?
— Ни в коем случае! Какое зло от волшебной палочки, если она попала к вам в руки? Проблема не в ее способности претворять мечты в реальность, а в злой воле того, в чьих руках она оказалась. Все в этом мире может одновременно благом и быть, и не быть. Что есть ядерные технологии? С одной стороны, после создания ядерного оружия человечество уже 70 лет не знает мировых войн, атом дал нам электростанции, методы медицинской диагностики и многое другое. С другой стороны, ядерное оружие — дамоклов меч над головой человечества. Проблема не в технологии, а в разуме тех, кто ею распоряжается. И тут хорошо бы запастись мудростью, а не действовать по расчетам разума. О разнице между этими двумя понятиями писали великие математики прошлого Никита Николаевич Моисеев и Израиль Моисеевич Гельфанд: человек разумный всегда найдет способ выпутаться из трудной ситуации, в которую мудрый не попадет.
— Если человечество может делать прогнозы относительно закрывающих технологий на полвека вперед, то почему их появление — такой шок и неожиданность?
— Конец подкрался незаметно, хоть виден был издалека. Предсказать можно сферы появления технологий, но не детали их появления — время, имена разработчиков и т.д. Вот и выходит, что вроде как предупреждены, а все же не готовы. Вы только представьте себе бизнес, у которого все отлажено, все куплено и схвачено, чтобы никто из конкурентов не мог бы забежать вперед, а тут как снег на голову такая технология! А в мире вооружений все еще проще: там появление прорывных закрывающих технологий идет рука об руку с колоссальными средствами, на которые можно незамедлительно начать новые разработки. И неудивительно, что сфера вооружений лидирует по числу закрывающих технологий: тут как нигде малейшее усовершенствование оружия дает гигантское преимущество в бою. Люди вообще изобретательны там, где дело касается жизни и смерти. Оглянитесь вокруг: мобильные телефоны, тефлон, интернет, самолеты и еще добрая сотня изобретений — вчерашние военные технологии. Первый директор института, где я имею честь работать, Мстислав Келдыш был убежден, например, что космическая отрасль важна для человечества тем, что ставит задачи и сподвигает к технологическим прорывам, которые будут востребованы и в других секторах экономики. Он был убежден, что у страны не может быть много научных приоритетов — один, максимум два. В его времена это были космос и атом — два самых крупных научно-технических проекта XX века, в которых СССР добился решающих успехов.
— А каковы приоритеты сегодня?
— Если бы спросили Келдыша, убежден, он бы сказал «биология». И был бы прав. Сегодня каждая третья исследовательская работа в фундаментальной науке относится к теме биологии и медицины. Когда я учился в школе, считалось, что математика — это великая сложная наука, физика и химия в два раза проще математики, а биология еще на ступень ниже. Сегодня все иначе. Индекс цитируемости у биологии — 50, у химии и физики — по 8, информатики и математики — по 1,5. Это значит, что основные усилия будут вкладываться в эти сферы и одним из призов в технологической гонке станут годы здоровой и активной жизни. Уже в наши дни Южная Корея приняла национальный план, по которому среди младенцев, родившихся в 2019 году, 5 процентов проживут больше 120 лет. Похожие перспективы рисуют и в Европе. Когда к власти пришел Барак Обама, он обратил внимание, что на тот момент инвестиции в научную программу «Геном человека» уже дали 140 долларов прибыли на 1 вложенный доллар. Это данные десятилетней давности, а сегодняшняя цифра еще внушительней. Фронтир (изначально зона освоения Дикого Запада, термин, указывающий передовую границу чего-либо.— «О») лежит в сфере биологии. Завтрашний день там. Но двигаясь в завтра, нельзя забывать про день сегодняшний и вчерашний. Мне довелось беседовать с Жоресом Ивановичем Алферовым, я спросил его, куда следует инвестировать, чтобы укрепить национальную оборону, и услышал в ответ: «В электронику!» От 80 до 95 процентов возможностей современного оружия зависят от электроники, а в России с ее развитием не все благополучно. Страны делятся сегодня на две группы — одни умеют производить мобильные телефоны, а другие могут по ним только разговаривать. Считаю, что Россия не выучила урок компьютерной эпохи, хотя это вчерашний день технологий. Но без сданного экзамена по этому «предмету»