1971: между бурей и мраком
Полвека назад мир переживал удивительный год. Визионерские проекты 1960‑х закончились ничем, надвигались 1970‑е, к которым до сих пор непонятно как относиться. 1971‑й стал моментом перехода от наивных надежд к новой реальности, в которой мы, кажется, живем до сих пор.
В шестидесятые в воздухе пахло революцией.
На Западе она была не чем-то воображаемым, не духом оттепели, а вполне осязаемым явлением, в неизбежности которого, кажется, не сомневался никто: революцию предвидели истеблишмент и простые рабочие, студенты и рок-звезды, клерки и продавцы в секс-шопах.
Вопрос казался до такой степени решенным, что многих больше занимали темы грядущей колонизации Марса и правила, по которым будет жить новый мир.
Революции не случилось. Последним «прощай» 1960‑х стала космическая миссия, доставившая человека на Луну. Бывшие провозвестники мировой бури разошлись в разные стороны — одни отправились за решетку, другие умерли, третьи окунулись в мир нью-эйдж, а остальные (и таких, пожалуй, было большинство) выкинули цветастые одежды хиппи, состригли волосы и начали осваиваться в мире корпоративного капитала — непобежденного и торжествующего. Революцию похоронили.
Шестидесятые были грандиозной вечеринкой. Семидесятые стали утром, когда всем плохо, болит голова, а будильник звонит и пора выходить из дома. 1971‑й случился за миг до пробуждения.
Конец и начало музыки
Музыкальный критик и журналист Дэвид Хепуорт в своей блестящей книге «1971 — Never a Dull Moment: Rock’s Golden Year» пишет, что эпоха поп-музыки 1960‑х закончилась в самый последний день 1969 года. Тогда Пол Маккартни подал иск в Высокий суд Лондона против своих бывших коллег по The Beatles с целью разорвать контракт, связывавший ливерпульскую четверку (согласно документу, никто из участников группы не мог выпускать альбомы и синглы, не получив одобрения остальных). Маккартни хотел покончить с The Beatles, вырваться из квартета — и тем самым поставил точку в истории главной группы 1960‑х (а может быть, и всего XX века). На следующий день, 1 января 1970 года, в четверг, началась новая эпоха.
В тот момент это было понятно не всем. Но пройдет совсем немного времени, наступит 1971‑й, и на слуху уже будут новые имена и новые песни. В феврале в Лондоне первый публичный концерт дает группа Queen. В марте Марк Болан, нарядившись в лосины и украсив себя глиттером, выступает на главной британской музыкальной передаче Top of the Pops. И если главные музыканты 1960‑х стремились к искренности и старались не отделять себя от своего образа, быть равными себе, то в нарождающемся глэм-роке на первый план выходит желание себя перепридумать, скрыться за личиной артиста. Растягивая слова, Марк Болан пел о красавице, которая «порочна и сладка, стройна и слаба», предлагая ей поскорее заняться любовью и «ударить в гонг», — и вряд ли в этом можно было расслышать надежду на близкую революцию или сожаление о том, что она не состоялась.
Песни Болана, отчасти построенные на отсылках к рок‑н-роллу 1950‑х, — главные хиты сезона; слегка напыщенный, манерный, он король момента. Это с одной стороны. С другой, в мае 1971 года на самом хитовом фанк- и соул-лейбле Motown выходит новый альбом Марвина Гэя — What’s Going On. Сюжет этой концептуальной пластинки вращается вокруг рассказа разочарованного ветерана Вьетнама, вернувшегося на родину и пребывающего в ужасе от того, что он там увидел. В заглавной песне альбома Гэй от лица своего лирического героя поет о том, что в мире не хватает любви, его пугают и протестующие на улицах, и то, что у государства нет никакого другого способа ответить на запросы общества, кроме как применить насилие. Он недоумевает, не понимает, что происходит вокруг, и постоянно повторяет это вслух: «What’s Going On?»