Король замедленного действия: Мухаммед бин Салман в шаге от трона
Деятельный управленец и реформатор или «кровавый принц» и внешнеполитический неудачник: что представляет собой вероятный новый король Саудовской Аравии
Население Саудовской Аравии в большинстве своем души не чает в наследном принце Мухаммеде бин Салмане. Энергичный управленец не только претворяет в жизнь амбициозные планы развития страны, но и, казалось бы, сам стремится максимально дистанцироваться от традиционализма — то появляется на публике в шортах, то с упоением рассказывает о любимых онлайн-играх. Для консервативного королевства такой подход к жизни грозит настоящим разрывом шаблонов.
Однако за маской вестернизации, как водится, скрывается восточная хитрость и расчетливость. И мало кто задается вопросом, как долго бин Салман будет оставаться в нынешнем амплуа и что на самом деле ждет страну, когда «принц-хипстер», как его частенько именует местная молодежь, наконец станет полноправным монархом.
Сегодня Мухаммеда бин Салмана во многом сдерживает фигура его отца — нынешнего короля Саудовской Аравии Салмана ибн Абдул-Азиза Аль Сауда. Тот, в отличие от деятельного сына, всегда предпочитал действовать осторожно и лишний раз не вступать в открытый конфликт с Западом.
Однако годы берут свое: 86-летний король уже несколько лет практически не появляется на публике (за исключением важных церемониальных мероприятий), а недавно перенес очередную операцию на сердце. Кроме того, неоднократно в прессе всплывала информация, что король Салман страдает от болезни Альцгеймера.
Так что приход Мухаммеда бин Салмана к власти может случиться уже очень скоро. И лидером Саудовской Аравии он станет надолго: равновесных противников внутри правящей династии у кронпринца попросту не осталось — своевременно реализованные им кадровые перестановки и чистки помогли разгромить стан претендентов еще до его консолидации.
А попытки внешних сил поднять в королевстве «народное» восстание (опираясь, например, на богословов или военных) с высокой долей вероятности обречены на провал. В том числе потому, что бин Салман в массовом сознании сегодня прочно ассоциируется с «эпохой Возрождения» Саудовской Аравии и любые попытки сместить его силой вызовут мощное сопротивление.
Маленькими шагами к большой власти
Политическая карьера Мухаммеда бин Салмана началась в 2009 году — с приглашения на должность советника и помощника своего отца, на тот момент губернатора провинции Эр-Рияд. К тому времени 23-летний Мухаммед бин Салман уже успел попробовать себя в роли предпринимателя, благотворителя, разработчика экономических инициатив, а также консультанта Бюро экспертов при Совете министров Королевства и довольно хорошо ориентировался во внутренней жизни королевства. Впрочем, реальный политический вес Мухаммеда в этот период был незначителен: участия в принятии серьезных решений он почти не принимал.
Двумя годами позже его отец Салман продвинулся вверх по служебной лестнице и стал министром обороны и вторым человеком в государстве после короля Абдаллы Аль Сауда. Мухаммед бин Салман занял освободившийся губернаторский пост.
Со вступлением в новую должность молодой принц начинает серьезно работать над своим имиджем. В частности, становится генеральным секретарем конкурсного совета Эр-Рияда, курирует работу благотворительных и общественных организаций. В общей сложности, в период нахождения на губернаторском посту он совмещал более десятка мелких должностей. При этом в традиционной подковерной борьбе между принцами (коих в династии насчитывается до нескольких тысяч) бин Салман предпочитал придерживаться нейтралитета и находился вне острых конфликтов.
После смерти короля Абдаллы в 2015 году корона перешла к Салману, и перед Мухаммедом открылись блестящие карьерные перспективы. Он получил несколько высоких руководящих постов: министра обороны, генерального секретаря Королевского суда и председателя Совета по экономическим вопросам и развитию. Кроме того, Мухаммед бин Салман стал заместителем премьер-министра и фактически попал в десятку политических «тяжеловесов» дома Саудов.
В какой-то момент амбициозный принц уперся «макушкой в потолок». Путь к трону ему преградили единокровный брат короля Мукрин ибн Абдул-Азиз Аль Сауд, занимавший пост начальника национальной разведки, и глава МВД Мухаммед ибн Наиф Аль Сауд, приходящийся действующему королю племянником.
Однако в апреле 2015 года король Салман принял решение изменить принцип престолонаследия «от брата к брату» и передать титул кронпринца племяннику, дабы в будущем избежать споров между многочисленными претендентами на трон. Таким образом, Мухаммед ибн Наиф стал «старшим среди младших» — первым кронпринцем, не являющимся сыном основателя королевства. Мукрин же был отстранен от власти и больше не занимал серьезных постов.
С этого момента Мухаммед бин Салман стал заместителем кронпринца — и по совместительству вторым в очереди к трону, — а также занял пост главы Верховного совета нефтегазового конгломерата Saudi Aramco. К этому моменту в его руках сосредоточилось значительное количество рычагов давления на оппонентов — экономических, политических, социальных, — однако применять их бин Салман не спешил.
Вместо этого он стремился выбить почву из-под ног конкурентов, формируя костяк сторонников среди офицеров национальных спецслужб и органов правопорядка. Не забыл принц и про армию — в частности, командовал войсками в Йемене и часто появлялся на передовой. Подобное заигрывание с силовиками, до этого не свойственное бин Салману, вполне объяснимо: на момент получения титула наследника престола Мухаммед ибн Наиф уже носил другой неофициальный титул — «Король контртерроризма», который заслужил за непримиримую борьбу с джихадистами и противниками королевской власти.
Кронпринц также пользовался доверием не только своего народа, но и ключевых союзников королевства, и в целом соответствовал укоренившемуся в массовом сознании образу настоящего саудовского правителя — храброго и решительного. Национальные СМИ ставили Мухаммеда ибн Наифа в один ряд с легендарным королем-основателем Абдул-Азизом ибн Абдуррахманом Аль Саудом, превознося его заслуги в области защиты интересов Эр-Рияда.
В 2016 году бин Салман представил широкой публике проект «Видение Саудовской Аравии» — план долгосрочных экономических реформ, рассчитанный до 2030 года. Согласно предложенному плану, Саудовская Аравия должна постепенно уйти от сырьевого базиса в экономике и сосредоточиться на развитии современных производств, превратившись со временем в мировой технологический центр.
Кроме того, «Видение» предполагало меры по ликвидации безработицы и комплексной трансформации жизни королевства. Пользуясь удобным случаем, король Салман выдвинул кандидатуру сына на позицию кронпринца, сославшись на «ограниченность взглядов» Мухаммеда ибн Наифа. И это решение поддержало большинство членов Совета верности — специального органа, следящего за соблюдением правил престолонаследия.
Под знаменами реформатора
После обретения титула наследного принца бин Салман продолжил активно работать над своей репутацией и способствовать продвижению ранее анонсированных реформ. Запущенная им концепция развития «Видение» из программного документа достаточно быстро трансформировалась в «философию жизни», и стала лозунгом комплексного преображения саудовского государства и общества.
В повседневную жизнь вошли вещи, которые доселе нельзя было представить в столь консервативной стране: кинотеатры, стендап-клубы, тематические рестораны. Состоялись первый в истории страны карнавал в бразильском стиле и показ аниме, созданного саудовскими мультипликаторами. Серьезно улучшилось положение женщин: им разрешили посещать спортивные мероприятия, получать водительские права, заниматься боевыми искусствами. Кроме того, впервые в истории королевства женщина заняла высокую дипломатическую должность, став послом в США.
Сам бин Салман в интервью ведущим мировым изданиям не устает повторять, что трансформация страны только начинается. Помимо города будущего Неом, который в настоящий момент возводится на северо-западе страны, запланировано создание по меньшей мере пяти крупных туристических и технологических кластеров, которые должны обеспечить приток в Саудовскую Аравию туристов и зарубежных специалистов.
Пожалуй, самые серьезные изменения ожидают страну в духовной сфере. Кронпринца не устраивает текущая неоднозначная репутация его страны. Следуя догмам ваххабизма, саудовские монархи целенаправленно уничтожили многие памятники эпохи раннего ислама, оправдывая это борьбой с идолопоклонством, а также финансировали террористические и экстремистские группировки по всему миру — обвинения в потворстве радикальному подполью, к слову, звучат до сих пор.
Мухаммед бин Салман практически прямым текстом говорит о несогласии с доминированием концепции ваххабизма на территории государства. В частности, указывает, что основатель учения Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб и его ученики просто «удачно воспользовались моментом», поскольку единственные были грамотными в эпоху становления саудовской государственности и имели возможность беспрепятственно нести свое учение в массы. Фактически это первый в истории Саудовской Аравии вызов государственной религии, брошенный на столь высоком уровне.
В качестве альтернативы кронпринц предлагает постепенно возвратиться к «истокам» ислама — к идеологическим и духовным парадигмам периода жизни пророка Мухаммеда и его первых сподвижников. Кроме того, он призывает пересмотреть отношение мусульман к хадисам (преданиям о словах и действиях пророка Мухаммеда, затрагивающим разнообразные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины) и руководствоваться только хадисами мутаватир (преданиями, при передаче которых исключена возможность фальсификации), которых насчитывается около сотни. В то время как общее число хадисов, в зависимости от оценивающего источника, варьируется от десяти тысяч до полутора миллионов.
Подобный «избирательный» подход, по мнению бин Салмана, должен ослабить влияние радикальных проповедников на умы рядовых мусульман. Не исключено, что кронпринц воспользуется для этого преференциями, которые дает закрепившийся за Саудовской Аравией статус одного из лидеров исламского мира.
Ранее, в 2018 году, бин Салман уже задействовал все свои ресурсы, чтобы разгромить «оппозицию улемов» — группу наиболее авторитетных представителей ваххабитского богословского учения, мешавших ему проводить реформы. А после значительно урезал функционал Совета Верховных муфтиев, лишив его части влияния на короля.
Уже сейчас можно сказать, что деятельность бин Салмана — это не просто точечные преобразования. Кронпринц работает над созданием новой идентичности страны, уводя корни ее истории в доисламскую эпоху и связывая происхождение правящей династии с племенем Бану Ханифа, основавшим «малую родину» дома Саудов, город Эд-Диръия. Таким образом, он не только углубляет официальную историографию страны, но и придает дополнительную легитимность правлению своей семьи, попутно ломая устоявшуюся формулу «Саудовская Аравия = ваххабизм».
«Поворот на Восток» по-саудовски
Масштабные перемены ожидают Эр-Рияд и на международной арене. Бин Салман демонстрирует некоторую разочарованность текущим курсом королевства, и закрепившимся за ним статусом «младшего брата» в диалоге с США. Помимо того что кронпринц умело спекулирует на настроениях соратников, недовольных пренебрежительным отношением Запада к странам Залива (и тем самым укрепляет собственный, и без того мощный, политический капитал), он параллельно готовит почву для торга с Вашингтоном — по военным, политическим и экономическим вопросам. И подчас идет на откровенный шантаж.
Например, Эр-Рияд активно набивает себе цену, укрепляя сотрудничество с Китаем, главным экономическим оппонентом США: согласовывает проведение нефтяных сделок в юанях, приглашает китайских IT-специалистов в свои мегапроекты, способствует сближению национальных корпораций двух государств. Кроме того, королевство, вопреки требованиям Запада, не спешит идти на конфронтацию с Россией, предпочитая держать нейтралитет, что также вызывает беспокойство у Вашингтона.
Довершает картину демонстративное игнорирование Эр-Риядом возможности официальной нормализации отношений с Израилем — хотя слухи о подобных намерениях ходили едва ли не с момента подписания «Соглашений Авраама», положивших начало «оттепели» в отношениях между Израилем и арабскими государствами. И, хотя Саудовская Аравия пошла на некоторые символические жесты (например, открыла свое воздушное пространство для израильских самолетов), официальной нормализации так и не вышло.
Даже проведение саммита по безопасности в израильском Негеве, с которого, по мнению западных экспертов, начинается строительство новой системы безопасности на Ближнем Востоке, без участия Саудовской Аравии не слишком расстроило кронпринца. Возможно, бин Салман понимает, что создавать региональный оборонительный блок без включения в него одной из сильнейших арабских держав американцы едва ли будут, а потому в очередной раз идет на повышение ставок в диалоге с Белым домом.
Порядок наследования престола Саудовской Аравии
В соответствии со сложившейся традицией престолонаследования в Саудовской Аравии власть передавалась между сыновьями основателя королевства — от старшего к младшему. Очередность нередко нарушалась: некоторые наследники умирали или попадали в опалу. Однако большинство саудовских королей (за исключением Фейсала и Халида) приходили к власти после кончины предшественника, связанной с болезнью. Полноценный переворот в истории страны был только один (равно как и цареубийство).
Многие сыновья Первого короля Саудовской Аравии (как и их дети) занимали высокие посты в государственном аппарате. Учитывая, что каждое следующее поколение членов Дома Саудов прирастало по меньшей мере несколькими сотнями принцев, такой расклад помогал избегать серьезных конфликтов и борьбы за власть.
Однако в 2015 году порядок наследования был изменен, и кронпринцем впервые был назначен представитель молодого поколения (из числа внуков короля-основателя). А в 2017 году в результате новых преобразований был нарушен и «нисходящий» принцип, в результате чего наследником престола назначили Мухаммеда бин Салмана — далеко не самого старшего в поколении «внуков», зато состоящего в прямом родстве с нынешним королем.
Как результат, из схемы наследования были исключены не только пятеро ныне живущих сыновей короля-основателя, но и значительное количество их взрослых потомков, что усилило негласное соперничество внутри Дома Саудов.
Принц крови и его промахи
Впрочем, помимо образов принца-реформатора и «Аравийского Петра Великого», за Мухаммедом бин Салманом закрепился и другой, более противоречивый — образ хладнокровного и расчетливого политика, умело устраняющего оппонентов. Первые намеки на то, что кронпринц не допустит даже теоретической консолидации оппонентов, проскользнули уже в 2017 году, когда по его приказу были схвачены и помещены под домашний арест 350 влиятельных членов дома Саудов — многие фигуры, попавшие в «золотую клетку», до этого момента считались неприкосновенными.
Сам кронпринц и его сторонники обосновывали необходимость столь непопулярных мер борьбой с коррупцией и взяточничеством и призывали не искать в арестах политической подоплеки. Однако, если присмотреться к ситуации чуть внимательнее, можно заметить несколько важных трендов. Например, большинство арестованных принадлежали к ветви потомков покойного короля Абдаллы и были не слишком довольны укреплением позиций рода Салмана. В случае преждевременной кончины короля они могли оспорить решение Совета верности и вернуть на престол ибн Наифа.
Кроме того, среди задержанных было много «серых кардиналов», влиявших на расклад сил внутри дома Саудов. Например, принц Аль-Валид бин Таляль — один из богатейших бизнесменов Саудовской Аравии. И хотя прямого участия в политической борьбе он не принимал, его структуры традиционно оказывали противоборствующим сторонам некоторую финансовую поддержку. За это бин Таляль даже получил негласное прозвище «золотая подушка».
Тем не менее в прямую борьбу с кронпринцем миллиардер вступать не стал: как и большинство задержанных, предпочел заплатить «откупные». Полученные от пленников деньги (около 100 млрд долларов) пошли в казну. Таким образом, бин Салман решил сразу несколько проблем: разобщил и ослабил оппонентов, обеспечил стране единовременный приток средств в размере 55% ее годового бюджета, а также укрепил свою репутацию. Вряд ли кто в 2017 году рискнул бы оспорить тезис, что Мухаммед бин Салман — правитель нового поколения, рискнувший бросить вызов устоявшемуся порядку вещей.
Однако годом позже на весь мир прогремело убийство Джамаля Хашогги — оппозиционного журналиста и расследователя. Приказ о его ликвидации, по слухам, отдавал лично кронпринц. И хотя бин Салман долгое время отрицал свою причастность к произошедшему, улики, которых с каждым месяцем становилось все больше, говорили об обратном.
В конечном счете в интервью изданию Atlantic в 2022 году кронпринц признал, что санкционировал шпионаж за Хашогги, а также подумывал об его аресте. Тем не менее кронпринц подчеркнул, что гибель оппозиционера произошла из-за «перегибов на местах», в то время как он сам не имеет к произошедшему прямого отношения. Так или иначе, смерть Хашогги принесла бин Салману славу «кровавого принца», которая разнеслась далеко за пределы королевства.
Кроме того, на волне скандала на свет оказались вынесены и другие неприятные подробности кулуарной политики саудовского двора: тайная торговля и ведение переговоров с Израилем, использование специальных программ для шпионажа за оппонентами, включая высокоранговых политиков и крупных бизнесменов других государств, организация хакерских атак — после этого на кронпринца начали поглядывать с опаской.
Однако если внутри страны бин Салману удавалось как-то перебивать свои неоднозначные решения масштабными проектами реформ и филантропией, то с внешнеполитической составляющей по-прежнему наблюдаются проблемы.
Так, на внешнем треке одним из ключевых провалов бин Салмана считается йеменская кампания, начатая в 2015 году. Тогда амбициозный принц, будучи министром обороны, планировал за несколько месяцев разобраться с хуситами — военизированной группировкой шиитов-зейдитов, которых поддерживал Иран. Ставку в этой борьбе он сделал на сторонников йеменского президента Абд-Раббу Мансура Хади, который в это время находился в Эр-Рияде и руководил правительством в изгнании.
Как итог, по прошествии семи лет кампании хуситы не только не потерпели поражение, но и расширили свое влияние в Йемене, а также продолжают регулярно наносить ракетные удары по объектам инфраструктуры королевства, что оборачивается миллиардными убытками для Эр-Рияда и имиджевыми потерями для бин Салмана.
Ближневосточное соперничество
Крупным внешнеполитическим просчетом кронпринца также стал катарский дипломатический кризис. В 2017 году Саудовская Аравия одной из первых предъявила Катару обвинения в финансировании террористических организаций и тайных связях с Ираном, разорвала дипломатические отношения и прекратила сотрудничество. И хотя Катар в ходе противостояния столкнулся с большими проблемами, в итоге именно Эр-Рияд в 2021 году сделал шаг навстречу Дохе, что многие расценили как признание саудитами поражения в продолжительном конфликте.
Не последнюю роль в «перезагрузке» отношений сыграло сближение Катара с Турцией — одного из главных региональных оппонентов Саудовской Аравии. Учитывая, что Анкара в настоящий момент соперничает с Эр-Риядом за звание лидера исламского мира, а также стремится укрепить собственное влияние в арабском мире, переход одного из сильных игроков Персидского залива в лице Дохи на сторону Турции мог серьезно изменить конфигурацию сил в регионе, что совсем не отвечало интересам Саудовской Аравии.
Отдельно следует сказать о соперничестве с ОАЭ, которое в последние годы развивается не в пользу Эр-Рияда. Эмиратовцы догоняют саудитов сразу на нескольких треках — сокращают разрыв в экономических показателях, развивают инфраструктурные мегапроекты, повышают уровень цифровой защищенности. Кроме того, ОАЭ усиленно формируют коалицию из стран региона, негативно оценивающих политику Саудовской Аравии, ведя перекрестные переговоры с представителями Сирии, Ливии, Ливана и Сомали. И в данном случае у Абу-Даби гораздо больше пространства для маневра, поскольку страна не соперничает с Турцией и не встречает с ее стороны противодействия.
Что до саудовско-иранского противостояния, которое уже давно является фоном политики большинства государств Ближнего Востока, здесь сложилась патовая ситуация. С одной стороны, в последние годы сторонам удалось добиться некоторой разрядки в отношениях и даже провести цикл двусторонних консультаций по вопросам безопасности. С другой стороны, Иран, ввиду достигнутых успехов, в настоящее время находится в этом конфликте в более выгодном положении и все чаще диктует Саудовской Аравии свои условия (одним из которых, например, стало недавнее сложение полномочий йеменским президентом Хади, которого активно поддерживал Эр-Рияд), что не устраивает многих высокоранговых военных королевства.
Впрочем, справедливости ради стоит упомянуть, что не все внешние события, в которых находят след Саудовской Аравии и описывают как стратегический просчет, являются реальными проколами бин Салмана. Например, неудачный переворот в Иордании в 2021 году, в котором обвинили саудовские спецслужбы, на деле был организован без внешнего участия — равно как и волнения в Тунисе, Ливане и Марокко. В данном случае можно, скорее, говорить о попытках искусственно раскачать ситуацию внутри королевства и нанести урон имиджу кронпринца — дабы сделать его более сговорчивым.
* Политический консультант, эксперт Российского совета по международным делам, председатель попечительского совета Уральской ассоциации молодых ближневосточников.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl