История жизни одного из самых читаемых авторов в XIX веке

ДилетантКультура

Оноре де Бальзак

0:00 /
1519.921

1

Бальзак был одним из самых читаемых авторов в XIX веке и почти забыт сегодня. Это несправедливо, но кто сегодня не забыт? Есть ли у меня надежда, что его будут читать сегодня, — разумеется, говорю не о тех студентках-Гермионах, которые читают всю программу; по моим наблюдениям, их очень мало и они в литературе понимают очень мало, несмотря на всё усердие, потому что берут попой, как говорится. Нет, я о том чтении, которое утоляет потребность души, выражаясь высокопарно. Подозреваю, что Бальзак — как раз тот случай, когда буквально необходимы адаптированные варианты романов: на сегодняшний, да и на всякий вкус в его романах масса лишних описаний, бесконечно долгие подступы к действию, превосходно закрученные сюжеты с эффектными развязками упакованы в бесконечное количество никому не нужных подробностей, сюжетных ответвлений и рассуждений, большей частью только мешающих читателю. С высоты всего, что знает и умеет сегодняшний романист, следовало бы предоставлять нынешнему читателю сокращённые — ни в коем случае не упрощённые — версии бальзаковских романов; не надо рассказывать мне о том, что это кощунство.

Жизнь Бальзака описана многажды, компактней и увлекательней всего: Андре Моруа в «Прометее», а совсем уж конспективно — в биографии работы Анри Труайя. Пересказывать его биографию мы не будем, тем более что с тридцати лет и пересказывать особенно нечего: человек, выпускающий от трёх до шести книг в год, не живёт, а сочиняет, потребляя огромное количество кофе. Ваяет он гигантскую современную эпопею, в которой, по его замыслу, 137 романов и повестей; закончил он 96. В ней три раздела: «Этюды о нравах», «Философские этюды» и «Аналитические этюды»; самый обширный раздел — первый, разделяющийся, в свою очередь, на «Сцены частной жизни», «Провинциальные сцены», «Парижские сцены», а также сцены политические, военные и сельские. Почему комедия и в трёх частях, ясно: тогдашние гении вечно брали за образец Данте. О параллелях между двумя грандиозными «комедиями» писали многие, начиная с самого Бальзака, подробнее прочих — Ромен Роллан; подобно аду, чистилищу и раю, три слоя бальзаковской вселенной — провинция, парижская буржуазия и высший свет, но в действительности аду соответствует «частная жизнь», чистилищу — жизнь политическая, а раю — любовь и творчество, прерогатива поэтов и мыслителей. Относительно же главной мысли Бальзака, собственно философии его, наговорено чрезвычайно много, и почти всё это отравлено марксистским литературоведением, которое видело в Бальзаке историка буржуазии, чуть ли не иллюстратора самого Маркса.

Бальзак менее всего хроникёр Реставрации либо Июльской монархии, менее всего летописец буржуазии с её, так сказать, хищничеством и аристократии с её, разумеется, вырождением; ради иллюстрирования экономических трудов не стоило бы с такой безумной одержимостью сочинять 50 томов, постепенно в них превращаясь и не занимаясь толком ничем другим. Бальзак имеет в виду другое: ему хочется понять главную пружину истории, ни много ни мало, обнаружить главную цель всего живого и выработать универсальный рецепт успеха. Задача эта весьма актуальна после краха Наполеона — и связанного с этим кризиса романтизма.

Бальзак — безусловный реалист, но он же и мистик, автор «Шагреневой кожи» — едва ли не ключевого текста «Человеческой комедии» — и мистического романа «Серафита» (1835), истории андрогина, столь тёмной и многозначной, что читателю, незнакомому со Сведенборгом, это нордическое сочинение вообще ничего не скажет. Бальзак — бесспорный романтик, мастер готической прозы, любитель сильных страстей и гротескных сцен; чего стоит эпизод «Утраченных иллюзий», в котором Люсьен над трупом девятнадцатилетней Корали сочиняет водевильные песенки, безумно хохоча, потому что у него всего одиннадцать су, а за песенки обещали двести франков и другого способа оплатить похороны любовницы у него нет. Вот в одном абзаце весь Бальзак: «Мёртвая красавица, улыбающаяся вечности, возлюбленный, окупающий её могилу непристойными песнями, Барбе, оплачивающий гроб, четыре свечи вокруг тела актрисы, которая ещё недавно в испанской баскине и в красных чулках с зелёными клиньями приводила в трепет всю залу, и в дверях священник, примиривший её с Богом и направляющийся в церковь отслужить мессу по той, что так умела любить! Зрелище величия и падения, скорбь, раздавленная нуждой, потрясли великого писателя и великого врача; они сели, не проронив ни слова. Вошёл лакей и доложил о приезде мадемуазель де Туш. Эта прекрасная девушка с возвышенной душой поняла всё. Она подбежала к Люсьену, пожала ему руку и вложила в неё два билета по тысяче франков».

Он тем и взял, что в его вселенной находится место романтизму, реализму, раблезианским шуточкам «Озорных рассказов», гротеску, сюрреалистическим фантазиям и социологическим штудиям; из него вышла двадцатитомная эпопея Золя, столь же физиологичная, сколь и патетическая, и исторические романы Франса, и десятитомная сага о Жан-Кристофе. Бессмысленно делить его романы на периоды и циклы — его творческий метод с начала тридцатых был един; мистическое и таинственное занимало его не меньше, чем коммерческое и бытовое, и в этой цельности он ближе подошёл к тайне человека, чем все его наследники. Они ощупывали хобот, уши, хвост — Бальзак умудрялся созерцать целого слона; и, разумеется, сводить его мировоззрение к одной религии либо к одной экономической теории было бы нелепо. Если и может сегодня появиться новый эпос, он должен сочетать в себе реализм, фантастику и, быть может, житие, и не на уровне поверхностной стилизации, а на уровне мировоззрения. Но где ж его взять.

2

Он потому и близок нам сегодняшним — и может быть нами понят и прочитан, — что описывает эпоху великого разочарования, эпоху, когда нация, перепробовав всё, вряд ли может чем-то по-настоящему утешиться и увлечься. Великие идеалы Просвещения и порождённая ими революция, её расцвет и её террор — позади; соблазны наполеонизма позади, и Реставрация показала только, что «Бурбоны ничего не забыли и ничему не научились». В эту эпоху, когда Реставрация — как всякое возвращение, как любой Юлиан-отступник, — привела к массовому разочарованию, измельчанию, триумфу разнообразных Тенардье (помните такого трактирщика из «Отверженных», бывшего мародёром при Ватерлоо?), приходит время нескольких типов, которых Бальзак впервые вывел на сцену; они и для нашего времени чрезвычайно характерны, и ближайшее будущее, надо полагать, за ними.

Первый такой тип — накопитель и скопидом Гобсек, который в конце концов сходит с ума от жадности и умирает на груде заплесневелых сокровищ; его русский вариант — Плюшкин — создан с учётом бальзаковских достижений, но, конечно, в более гротескном и ёмком варианте. Гобсек-то не Плюшкин — он гораздо умней, хитрей, остроумней:

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Тайна гибели академика Легасова Тайна гибели академика Легасова

В апреле 1988 года был обнаружен повесившимся Валерий Легасов

Дилетант
Как я живу без матки и яичников: рассказ женщины, победившей рак Как я живу без матки и яичников: рассказ женщины, победившей рак

Как ей живется после операции, на которой были удалены все репродуктивные органы

Cosmopolitan
Крестовый психоз бедноты Крестовый психоз бедноты

Крестовый поход бедноты запомнился грабежами и массовыми убийствами

Дилетант
Выбросить все ненужное Выбросить все ненужное

Для начала нужно удалить все лишнее и только потом приниматься за изменения

Psychologies
Спрос на убийства Спрос на убийства

С середины XVI до конца XVII века в Европе произошла подлинная научная революция

Дилетант
5 способов уединиться, когда вас поглотила семейная рутина 5 способов уединиться, когда вас поглотила семейная рутина

Не дай рутине испортить ваши отношения

Playboy
Одержимый царь Одержимый царь

Победа в Полтавской битве стала возможной только благодаря железной воле Петра I

Дилетант
Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя

Хемингуэя всегда тянуло к опасности, риску и тайным операциям

Forbes
«Скелеты в шкафах» союзников «Скелеты в шкафах» союзников

Негласный запрет на темы, которые могли «всплыть» в ходе суда над нацистами

Дилетант
Ничего лишнего! Ничего лишнего!

Все ли эти кухонные приспособления тебе на самом деле нужны?

Лиза
Дети декабря Дети декабря

Декабристы — безумцы, герои, предатели или лучшие сыны нации?

Дилетант
3 главных причины, почему каждому необходимо завести дневник или блог 3 главных причины, почему каждому необходимо завести дневник или блог

Ведение собственного дневника имеет очень много преимуществ

Playboy
Литовское дело Сергея Ковалёва Литовское дело Сергея Ковалёва

Уголовное дело Сергея Ковалёва за участие в «Хронике текущих событий»

Дилетант
Минус 35 кило: как я похудела и перестала заедать эмоции Минус 35 кило: как я похудела и перестала заедать эмоции

Нашей героине удалось найти к себе подход и решить многие проблемы со здоровьем

Cosmopolitan
Остров Остров

Корреспондент «Вокруг света» отправился на Курильскую гряду в экспедицию

Вокруг света
Модные внучки Ротару, Боярского и других российских звезд: от леди до инста-дивы Модные внучки Ротару, Боярского и других российских звезд: от леди до инста-дивы

Cosmo изучил стиль внучек звезд российского шоубизнеса

Cosmopolitan
Львовы Львовы

Львовы не сразу стали играть заметную роль в политике и на государевой службе

Дилетант
Что такое «френдзона» на самом деле и как из нее правильно «выйти» Что такое «френдзона» на самом деле и как из нее правильно «выйти»

«Зона дружбы» или «зона манипуляций»?

Playboy
Успение Богоматери Успение Богоматери

Много лет назад иконописец из Камышлова привёз икону «Успение Богоматери»

Дилетант
Не всё то золото, что блестит Не всё то золото, что блестит

Эрик Винд об опасностях, подстерегающих коллекционеров

Robb Report
Генерал Ермолов: умиротворитель или душитель? Генерал Ермолов: умиротворитель или душитель?

Алексей Ермолов — герой или представитель агрессивного колониализма?

Дилетант
10 технологий, которые люди 10 технологий, которые люди

Инженеры любят заимствовать идеи у природы

Популярная механика
Арнольд Шварценеггер: «Мне не нравится стареть» Арнольд Шварценеггер: «Мне не нравится стареть»

Фильм «Терминатор: Темные судьбы» выходит в российский прокат 31 октября

РБК
«Страшный суд судьи Криворучко»: Ургант, Петров, Галкин и Слепаков — о приговоре Павлу Устинову «Страшный суд судьи Криворучко»: Ургант, Петров, Галкин и Слепаков — о приговоре Павлу Устинову

Суровый приговор осудил один из лидеров «Единой России» Андрей Турчак

Forbes
Мани-мания Мани-мания

Работаешь от рассвета до заката, а на новые сапоги из кожи питона не накопила?

Cosmopolitan
Ravon вернулся в Россию. Откуда он и какие машины привез? Ravon вернулся в Россию. Откуда он и какие машины привез?

Бюджетный бренд Ravon собирается продавать свои автомобили по всей стране

РБК
Nike выпустили кроссовки как в «Назад в будущее» Nike выпустили кроссовки как в «Назад в будущее»

Есть ли в кроссовках как из скай-фая смысл в реальной жизни

Esquire
В США запустили процедуру импичмента Трампа. Что будет дальше? В США запустили процедуру импичмента Трампа. Что будет дальше?

Палата представителей США запустила процедуру импичмента президента США

Forbes
Кровавый, страшный, реалистичный: «Джокер» с Хоакином Фениксом оправдал все ожидания Кровавый, страшный, реалистичный: «Джокер» с Хоакином Фениксом оправдал все ожидания

Показ «Джокера» на кинофестивале завершился 8-минутными стоячими аплодисментами

Esquire
Заслуга Артемия Лебедева и диванных патриотов: почему «Матери Беслана» закрыли счет для пожертвований Заслуга Артемия Лебедева и диванных патриотов: почему «Матери Беслана» закрыли счет для пожертвований

Почему общественный комитет «Матери Беслана» закрыл счет для сбора пожертвований

Forbes
Открыть в приложении