Культурные коды экономики: почему в России существуют две разные страны
Смекалка или проторенная дорожка? «Авось» или «не дай бог»? Предприимчивость или самоотверженность? Экономист Александр Аузан разбирается, почему Россию все время бросает в разные крайности и что делать, чтобы при этом двигаться вперед
Это четвертая колонка из цикла «Культурные коды экономики» доктора экономических наук Александра Аузана в рамках совместного проекта Forbes Life и Arzamas. Лекцию «Почему Россия — биполярная страна и что это значит для нашей экономики» и полный курс лекций «Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному» можно послушать на сайте Arzamas или в мобильном приложении «Радио Arzamas».
Портрет России
Методы, о которых я говорил в предыдущих колонках, позволили нарисовать портрет России. Этот портрет оказался в чем-то чрезвычайно загадочным, а в чем-то — неожиданным. Пять лет мы с Российской венчурной компанией, с моими коллегами с экономического факультета МГУ и Института национальных проектов проводили полевые исследования в ряде регионов страны и в результате уточнили и проверили, насколько адекватен портрет России и ее социокультурных характеристик.
Пожалуй, самый поразительный вывод состоял в том, что хотя мы смотрели очень разные регионы — те, где исторически было крепостное право, и те, где его не было, мусульманские и христианские, — характеристики оказались очень близкими. Нация сложилась, у нее есть черты, которые несильно колеблются от региона к региону.
Если посмотреть на Россию на фоне других больших стран, то будет заметно, что мы больше похожи на немцев, китайцев и японцев, чем, например, на американцев. Но у нас есть черты, которые не свойственны всем этим большим нациям. Если коротко говорить о специфике российского портрета, то я бы сказал, есть три специфических характеристики и одна загадка.
Как у китайцев и, в известной мере, японцев, у нас высокая дистанция власти. Мы относимся к ней как к символической ценности — «руками не трогать!», — а не как к деловому партнеру. Но это не предел — в мире есть страны, где дистанция власти еще больше, чем в России (например, Белоруссия или Саудовская Аравия).
Мировыми лидерами мы оказываемся по уровню избегания неопределенности, боязни новых ситуации и изменений.
Наше главное отличие от упоминавшихся наций в том, что они — «маскулинные», а мы — «феминная». Мы не настроены на массовое стандартизированное производство. В этом смысле наши конкурентные возможности лежат в других областях.
Две России
Теперь — о загадке. Индивидуализм/коллективизм — это характеристика, которая, с точки зрения всех исследователей, является в культурах ключевой и главной, сильнее всего воздействует на экономику. По данным исследований, в России средний индивидуализм и средний коллективизм.
Я бы сказал, что эти результаты были предсказаны человеком, которого мы хорошо знаем как автора любимой детской книжки — Редьярдом Киплингом. Он не только написал «Маугли», но и был офицером британской разведки — и не очень хорошо относился к русским. В одном из рассказов у него есть фраза о том, что русский человек «настаивает на том, чтобы на него смотрели как на представителя самого восточного из западных народов», хотя он скорее — представитель самого западного из восточных.
По количественным исследованиям мы лежим на медиане, немного смещенной в сторону коллективизма, то есть в сторону Востока. В этом смысле Киплинг вроде бы оказался пророком. Но непонятно вот что: если это так и количественные исследования это подтверждают, то почему два века в России не утихают дискуссии между западниками и славянофилами, социалистами и либералами — про коллективизм и индивидуализм, общинность и личность, совместные формы ведения хозяйства и конкурентное развитие. Мне кажется, нам в исследовании характеристик России, влияющих на экономику, удалось найти неожиданный ответ на этот вопрос.