Гид Esquire, выпуск 2: Стамбул
Во всем мире государства осторожно открывают свои границы и возобновляют авиасообщение. С 1 августа россияне могут улететь в несколько стран, среди которых Турция. В связи с этим мы решили продолжить серию гидов Esquire и посвятить выпуск Стамбулу. О городе кошек и воспоминаний, городе, где пересеклись Азия и Европа и никогда не заканчиваются завтраки, рассказывает постоянный автор Esquire, литературный критик и профессиональный гид Лиза Биргер.
Я живу в Стамбуле десять лет, знакомы мы пятнадцать. За эти пятнадцать лет он успел измениться пятнадцать раз. Так что я, конечно, помню Стамбул и совсем другим.
Я помню покоривший меня дым сотен буржуек на улице Чукурджума — теперь там обступили новенькую плитку галереи, кафе, местные дизайнеры и дорогие отели. Я помню, как на улице Истикляль были сплошные маленькие книжные магазины, а на их вторых этажах — кафе с парочками в окнах. Теперь там только H&M да Zara и вечная очередь к месту у камина в крошечном немецком книжном Alman Kitabevi. Я помню, как считалось опасным бродить у крепостных городских стен времен императора Феодосия, потому что там деклассированный элемент. Теперь всех разогнали, гуляй не хочу, правда с уходом деклассированных начали рушиться и стены. Десять лет назад в Стамбуле кофе не по-турецки водился только в «Старбаксе»; и в двух «Старбаксах», на Истикляль и в Султанахмете, светлая им память, традиционно встречались в очереди все молодые иностранцы. Теперь отбоя нет от этих кофеен, впрочем, Story Coffee Roasters в районе Мода в азиатской части и Molecule в студенческом Бешикташе для меня до сих пор источники молодой стамбульской силы. Одно из моих любимых мест в городе — район Каракёй у музея Istanbul Modern (сейчас музей временно переехал в Перу, но уже к 2021 году вернется в свое место на набережной Босфора). Десять лет назад после визита в музей я ходила курить кальян в «Американский базар» — тесную сеть кальянных, сохранившихся здесь еще с портовых времен, — и есть кебаб в единственное копеечное кафе в районе. Однажды я родила ребенка, потом другого и пропала на три года. А вернувшись, обалдела: не было ни музея, ни кальянных, их снесли в триумфальном порыве перестройки порта, но зато за бывшей закусочной вырос целый район кафе с шумной толпой на уличных столиках.
Прошлой осенью, когда к Стамбульской биеннале в полутрущобном районе Долапдере открылась четырехэтажная галерея современного искусства Arter, мы с моей давней подругой Глашей встали у ее стеклянной стены с видом на маленькие цветные дома с дымом от буржуек и увешанными бельем балконами и впервые поняли с такой отчетливостью, что город, в который мы переехали десять лет назад, окончательно превратился в аттракцион: мы смотрим на него из-за безопасного комфортного стекла со стаканчиком приличного латте в руках, а когда надоест, нас увезет отсюда безопасный шаттл к метро. Стамбул меняется, и меняется слишком быстро, так что я не всегда поспеваю за ним. Это странная особенность местной жизни — несложно, даже живя в городе, удариться в ностальгию по Стамбулу, которого больше нет. Так Орхан Памук всю жизнь пишет — и гуляет — по Стамбулу 1970-х. Так и я подсознательно ищу в нем город нашей первой встречи. Десять лет назад Стамбул был ярким, диким и бедным. Теперь он стал выглядеть побогаче, поцивилизованнее и, пожалуй, чуть более несчастным. И даже фирменная стамбульская меланхолия, hüzün (хюзюн), о которой столько писал Орхан Памук, сменилась всеобщей нервозностью. И почему-то мне кажется, что в этот гораздо более удобный, гораздо менее грустный и слегка более озлобленный город гораздо труднее влюбиться.
Впрочем, любовь, может, и неправильное слово для Стамбула. Все равно его никак не понять, а иногда даже не принять с первого раза. Но можно научиться правильно употреблять. От базового набора: купить булку с хлебом у Галатского моста, потом поехать на кораблике из Европы в Азию и бросать булку чайкам, потому что ее много. До обязательного: напариться в единственном по-настоящему историческом хаммаме Kılıç Ali Paşa, сесть с друзьями выпить в исторической мейхане, например Cumhuriyet Meyhanesi, подпевать оркестру с заунывными турецкими песнями, даже не понимая слов, и не забыть напихать лир в аккордеон, разбавлять льдом и водой теплую ракы, не заметить, как захмелеешь, уехать ночью на набережную с такими же веселыми и пьяными, а утром дойти по медленно просыпающимся улицам до открывшейся на рассвете супной, чтобы потребить ишкембе или келлепача — острые, горячие, вонючие и прекрасные супы из требухи или кишочков. И когда бы вы ни проснулись после веселой ночи, Стамбул будет терпеливо ждать вас на завтрак.